– Ну и дурак. Дай сигарету.

– Ай, да бери ты уже, только помолчи.

Брошенная пачка приземлилась на дальний от девушки край стола, и она кое-как до нее дотянулась. Выудила одну, подкуривалась, долго щёлкая зажигалкой, явно неумело, и тут же закашлялась.

– Кому пытаешься доказать, что ты крутая? – зло процедил Егор, забирая сигарету и протягивая однокласснице открытую бутылку, – На, запей.

– Спасибо.

Синицына сделала жадный глоток, поперхнулась, и пиво пеной пошло у нее через нос, заливая платье.

– Да твою ж…

Схватив первое попавшееся под руку полотенце, Егор начал вытирать лицо девушки, костеря ее и себя на чем свет стоит.

– Синица, ты только не вздумай блевать, лады? Давай как-нибудь к дому ближе, а? Платье пожалей. Мамке потом отстирывать придется.

– Я в стиралку закину. Проводишь меня? – жалобно просипела она, поднимая лицо. – Можешь даже не оставаться. Просто проводи хотя бы, ладно?

– Черт с тобой. Где твоя куртка?

– На диване где-то. Такая синяя, с пёрышками.

– Да знаю я твою куртку, Синица. Пошли уже, пока окончательно не развезло.

Подхватив девушку под грудь, Егор скривился от замешанного амбре пива, тоника и терпкого запаха каких-то неперивариваемо приторных духов. «По-любой, у мамки сперла. Ещё и здесь выпендриться решила, идиотка,» – пронеслось у него в голове. Зайдя в комнату, где в одну кучу были свалены на постель куртки, он прислонил опасно покачивающееся тело к стене, придерживая одной рукой, а второй, на ощупь, выкопал из вороха курток свою и Синицынскую.

– Надевай, синька.

– Муне что э муа, – Ирка стала хватать воздух ртом, испуганно прикрывая его ладонью.

– Да твою ж…

Сграбастав в охапку это чудо дорвавшееся до алкоголя, Егор олимпийским спринтером рванул к туалету. Бег с препятствиями, блин. Одной рукой рванул дверь, лбом щёлкнул выключатель, а ногой поднял крышку унитаза и после пролетевшей секунды предусмотрительно отошёл на шаг назад, намотав волосы девушки на кулак.

– Синица, ты это давай, не стесняйся. В первый раз всегда стрёмно, потом привыкнешь, но лучше бы тебе вообще не бухать, если так карает…

Ниделин нес полнейшую ахинею с одной единственной целью – заглушить издаваемые девушкой звуки. Стоять рядом в такой пикантный момент вообще приятного мало, но если уж так легла карта, то истинный джентльмен, вроде как обязан…

– Да ты там сколько выжрала-то? – откровенно психанул Егор, после того как уже притихшая Ирка пошла на новый круг. – Желудок у котенка меньше наперстка, но гадит эта сволочь, как хорошая корова?

– Заткнись, – вяло отозвалась девушка, отмотала небольшой кусочек от рулона туалетной бумаги и вытерла рот. – Сам ты корова, Неделя! Выйди ты уже, и так стыдно, так ты ещё тут со своими подколками. Давай, топай!

Хлипкая Синицына неожиданно сильно толкнула парня в грудь, хлопнула перед его носом дверью и защелкнула замок.

– Ирка, ты бы лучше не закрывалась. Мало ли что. В обморок там долбанешься если, то башкой об край унитаза шарахнешься, а я двери ломать быстро не умею.

– Иди в… – огрызнулись из-за двери, но через мгновение замок лязгнул обратно и зашумела вода.

И шумела она примерно полчаса. Егор уже подумал, что Синицына от стыда решила утопиться или ещё чего хуже, но фырканье и приглушенный мат, крайне нелепый в Иркином исполнении, явно намекали, что пьяница-неудачница жива и здорова. Может не совсем полностью, но уже может совершать основные двигательные функции самостоятельно.

– Эй, заплывающие за буйки, может тогда, как выплывешь, сама дотопаешь?

Вода тут же стихла, а дверь распахнулась, едва ли не слетев с петель.

– В смысле сама? – захлопала ресницами Синица. – Ты же сказал, что проводишь.