Ее зрачки расширились от удивления. Она смотрела прямо мне в глаза.

А я от ужаса, спаться отстраниться от нее.

Я отклонился назад, но вот китаяночка с ножками в открытых босоножках, легком платье с идеально плоским животиком и аккуратненьким бюстиком единичкой, пусть и была абсолютно пунцовая, но вот ручку свою беленькую убрать забыла.

Она держала меня за клетку пояса верности. Лифт открылся и я попытался вырваться от такого бесцеремонного «приветствия» в поднебесной, но она злобно сощурилась, словно узнав мой секрет и получив власть.

– Суодинг! – Еще раз утвердило уже нагло глядя мне в глаза проговорила незнакомка, поглаживая меня по клеточке через брюки.

У меня реально сносило крышу от длительного воздержания и такого внезапного вероломного нарушения моих границ.

– Запертый! – в этим словом она как бы разъясняла мне. Ее ладошка моментально прошлась по яйцам и дважды воспитательно ударила по ним снизу вверх. от чего я почувствовал две пронзительные молнии боли.

Слезы полились из глас и в забытии я двинулся к лифту.

По шуму в коридоре я понял, что галдя «запертый-запертый» девушки бросились к лифту из лобби, словно свора охотничий собак почувствовавших запах крови.

Сердце готово было выпрыгнуть из грудь. Быть вот так разоблаченным в первые же две минуты моего прибывания в Шанхае – обещало настоящую пытку, а не командировку.

Я думал, что пояс верности, который лишал меня всякой возможности к самоудовлетворению, да и сексу вообще – будет пикантной тайной. Нашей с Кристиной, но все происходило с точностью до наоборот.

Отдышавшись в лифте и немного поправив опухшее хозяйство я уже понимал, что никак не могу избавиться от возбуждения. И дальше оно будет только нарастать.

Я заперся в номере и включил в душе холодную воду.

Это помогло только спустя двадцать минут, когда уды уже посинели, а зубы стучали как печатная машинка. Только тогда я смог лечь спать и немного набраться сил, однако спустя три часа, как только стемнело, что-то внутри меня меня разбудило…

Я поворочался в кровати. Напряжение в области паха, клетка не давала покоя. Точнее то, что в ней. Эти чувства трудно описать словами. Не обычное возбуждение, когда ты чувствуешь, что можешь рвануть, добиться, преодолеть и получить заветное удовольствие, – нет…

Тут другое. Сдержанность. Подчиненность женщинам. Их власть решать, когда «можно» и когда «нельзя». Состояние постоянного терпения, словно пес на привязи перед косточкой.

Я крутился в кровати, уговаривая сам себе уснуть, но кровать становилась все более жаркой и я понял, что сегодня уже не усну.

Надеясь успокоиться я спустился на первый этаж выкурить пару сигарет. Знал, что это только усилит мою тахикардию. Мысли о том. чтобы попытаться разломить никелированный кейс, в котором хранились все мои перевозбужденные воздержанием драгоценности уже посещала мою голову.

Во-первых я понимал, что это будет просто мучительно и наивно и скорее всего подручными средствами, которые есть в номере я сделаю только хуже.

Во вторых… Во-вторых я представлял каким ебланом буду казаться в глазах китайских фрезеровщиков, если заявлюсь к ним с такой проблемой среди ночи.

С этими суетливыми мечущимся мыслями я стоял на крыльце дорогого отел и вдыхал в себя смог огней большого чужого города.

Из очередного майбаха появилась сначала утонченная изящная ножка в черных лакированных лабутенах с алой подошвой.

Мои ноздри инстинктивно расширились, хотя я и догадывался, что ничего хорошего меня не ждет.

На мраморную плитку опустились два идеальные стройные ножки, хотя хозяйки еще не было видно.