– Тебе не стоит так волноваться, – весело подытожила Светлана. – В конце концов, вы могли встретиться снова, не на Луне же были. Но вы этого не сделали, значит, вам не нужно было.

«Все правильно, – подумала Таня и поднялась. – Кирилл прав, мы действительно очень разные и она никогда не поймет меня, а жаль».

Было уже поздно и пора было отправляться домой. И, бросив последний взгляд на уже бывшую подругу, произнесла:

– Привет Удалову и поцелуй от меня Сережку. Звони мне, если потребуется моя помощь.

Выйдя из кафе, она быстро пошла по улице в сторону Старой площади. Голову переполняли мысли. Поднялся ветер, который бросал ей в лицо пряди волос, закрывающие глаза, раздувал широкую юбку платья, оголяя ей ноги. Солнце затянуло тучами и, еще вдалеке, раздались раскаты грома. Темные облака, окрашенные снизу в розовый цвет последними лучами заходящего солнца, скользили по небу, собираясь в грозную тучу. Ветер свежел, и на асфальт закапали первые капли дождя. Ливень возвратил ее к действительности. «Не желаю больше думать о Егоре! Зачем я поехала к Вележевым? Как умудрилась совершить такую грубую оплошность? Рассеянность? Крайняя усталость? Подсознательная тяга к очной ставке? Но с кем? Кирилла с Лидией, дубина!» От своих мыслей она почти задохнулась.

Проходя по Спартаковской улице, Таня на миг остановилась у Богоявленского кафедрального собора, затем решительно открыла большую тяжелую дверь и вошла в храм. Сердце вздрогнуло и на миг остановилось, а затем она услышала свой глубокий вздох и оно вновь гулко застучало. «Что со мной?» – вопрос прозвучал где-то там – у нее внутри, а затем отозвался толи громким всхлипом, толи стоном. На нее обернулись две женщины, но она сделала вид, что это не она и тихо отошла в сторону. Голова кружилась, и она не могла сосредоточиться на действии, которое должна теперь сделать. Она совсем была пуста. Ни одной мысли в голове. Слова к НЕМУ не давались ей, она забыла все молитвы, не могла вспомнить даже «Отче наш». Наступил столбняк, который всегда ее преследовал в храмах. «ЕМУ что, не нужны мои молитвы?» Сколько раз она молила ЕГО о помощи, но все они словно падали в пустоту. ОН словно забыл о ней, и она перестала к Нему обращаться, перестала приходить в ЕГО храмы. Но вот она снова здесь. Зачем? Чтобы просить? Снова просить?

Таня почувствовала, как стала погружаться в вопиющую тьму отчаяния. Подсказка пришла в виде маленькой девочки, которая держала свечу и внимательно смотрела на нее зелеными глазами. Таня улыбнулась ей, и та, улыбнувшись в ответ, протянула ей свечу. «Ах, да! Нужна свеча», – вспомнила Таня. Поставив свечу в центральный алтарный подсвечник, она снова не могла сосредоточиться, хотелось плакать и кричать. Вокруг нее сновали люди, они зажигали свечки. Маленькие язычки пламени в огромном пространстве собора завораживали. Люди смотрели на них, тихо шептали молитвы и уходили. Затем приходили другие и снова зажигали пламя. Это уже было их личное пламя. А она все стояла и смотрела на пламя своей свечи. «Чего же ей нужно просить у Господа: вернуть, но кого? Егора? Зачем? У Егора своя дорога и она не с ней. Это его выбор, а не ее. Кирилла? А он этого хочет? А если нет? Господи, тогда пусть полюбит меня. А она сама, где она сама? Чего она хочет?» Перекрестившись, тихо, одними губами она прошептала:

– Господи, не хочу никого терять. Это очень больно. ОЧЕНЬ! – кричало сердце. – Пусть он вернется, пожалуйста! Мне плохо без него. Пожалуйста, Боже, – бормотала она, – пожалуйста, пожалуйста,… помоги мне.

Когда она вышла из храма, гроза закончилась, дождь прекратился, дул приятный освежающий ветерок. Ей хотелось сесть и спокойно посидеть. Сквозь слезы она увидела на другой стороне небольшой сквер, пошла туда и села на скамейку. Опустив голову на руки, она почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Голова кружилась, ее тошнило. Она закрыла глаза, у нее было такое чувство, что они больше не откроются. Время словно остановилось. Оно остановилось тогда – семь лет назад. Но, так ли это? В ее жизни появился Кирилл. Клин клином? Но Кирилл не стал тем клином, который вытеснил из сердца Егора. Тот жил там постоянно, затаившись и возникая в моменты тоски и грусти, заставляя гулко биться сердце и окутывать своим запахом и теплом. Она помнила каждую черточку его лица, каждый изгиб его тела, чувствовала прикосновение его рук…. Он стал неотделимой частью ее самой, как рука, голова…. А Кирилл? Кирилл – это чудо посланное свыше. Она любит его страстно, желает его и не готова расстаться с ним. Оба они, – Егор и Кирилл – две параллели, которые никогда не пересекались. Два мира, в которых она жила одновременно. Она знала, что так не может быть, вернее, это знала ее рациональная половина, но ведь у нее была и другая половина. Что делать с ней? Чувствовал ли Кирилл присутствие того, другого, который мешал ему воцариться в ее сердце? Она рассказывала ему о своем прошлом, связанном с Егором, под давлением Юлии. Это была ошибка. Кирилл – это ее настоящее, пусть даже не всегда однозначное, но она дорожит им. Так она думала, а точнее заставляла себя думать.