– Впечатление у тебя верное. Я бы на твоем месте не стал бы спешить с интервью. Платон прав, слушай начальника.

Кирилл запустил руку ей в волосы и стал накручивать прядь волос себе на палец.

– Почему?

– Времена у нас такие. Ну, начнем с того, что музей будет частный, а полотна художников как принадлежали Минину, так и будут принадлежать и он может в любой момент их забрать назад. Возможно, он в завещании укажет, что свою коллекцию завещает городу, но я не стал бы на это надеяться, да и он еще относительно молод. Думаю, в договоре все это будет подробно указано. Особенно не будет забыта статья, что музей обязан по первому требованию вернуть принадлежащие ему картины. Потом он коллекционер не от душевной необходимости, а скорее как предприниматель, который сделал вложение своего капитала. Ничего интересного он тебе не расскажет, и ты будешь разочарована. Тебя же не цены интересуют на картины, правда? – Кирилл заглянул ей в глаза. – Не спеши. Это не тот вариант, каким ты его считаешь. Вот когда музей начнет функционировать, и потом, лет, этак, через пять, шесть, если сочтешь интересным, напросишься на интервью. Но, думаю, его коллекции уже не будет в музее, а, возможно, и в России.

Таня всплеснула руками и весело воскликнула.

– Удивительно как схожи мнения у тебя и Платона. Он всего этого не сказал прямо, но я явственно почувствовала, как снисходительно он отнесся к моему предложению и велел написать только сообщение. Если честно, когда я обменялась с Мининым парой слов, желание взять интервью у меня поубавилось. Я общалась со многими коллекционерами, они особенные люди, а сегодня я этого не почувствовала.

Кирилл засмеялся и разворошил рукой Танины волосы, затем наклонился и, засунув в них свой нос, вдыхал их запах.

– Я ждал, что ты обязательно это скажешь. Слушай начальника. Он в этих вопросах съел собаку, и глупость не скажет.

– Еще как скажет, – Таня хмыкнула. – Юлия рассказывала, что он постоянно прогуливал лекции в университете.

Кирилл нахмурился и отступил на шаг.

– Тебе не следует верить во все, что говорит Юлька. Заканчивай с работой, а я что-нибудь приготовлю на ужин.

Кирилл снова подошел к столу, наклонился и, запрокинув Танину голову, долго и нежно целовал. В это момент он почувствовал, как что-то неожиданно мощное буквально пронизало его. Кровь заструилась в его жилах. Нечто ощутительно-весомое и вместе с тем приятное снизошло на него, неся с собой чувство ответственности и обладания. Именно обладания, подумал он. Он хочет, чтобы она всегда была рядом и принадлежала только ему. Кирилл знал, что этому чувству есть название – эгоизм, но это не мешало думать, что он никому не позволит отнять ее у него. Ему нужно жениться. Если он не женится на ней, жизнь его станет жалкой пародией на независимую жизнь. Но тут же возник вопрос: выйдет ли за него Таня? Именно это его пугало.

– Ждал вечера весь день, – прошептал он, крепко обнимая ее. – Я всегда скучаю по тебе. Мне постоянно не хватает тебя. Подчас, даже трудно дышать. Это как наваждение… колдовство какое-то….

Кирилл говорил, не заботясь о том, слушает ли его Таня; просто размышлял вслух в сгущавшихся сумерках. Это было так интимно, а от Кирилла исходило такое сильное сексуальное влечение, что Таня вдруг покраснела. Она спрятала лицо у него на шее и услышала, как громко бьется его сердце.

Войдя в офис утром на следующий день, Таня застала всех сгрудившихся у стола Юлии. Раздавались взволнованные голоса, она услышала слово «Крым». Такой всплеск эмоций в их комнате, в начале рабочего дня? Нет. Только не у них. Именно по утрам, как правило, все были еще сонные и тихие, пытаясь окончательно проснуться и сосредоточиться. Вот только на чем? Но это уже другое дело. А тут такое столпотворение, и где? У стола Юлии.