(Аристотель. «Политика», III, 13, 1284а) (16, с.94)

Праздник – это повод для обжорства.

(Антоний и Максим. «Беседа о невоздержанности…») (16, с.95)

Следует домогаться удовольствий, которые идут за трудами, а не перед трудами.

(Стобей, 29, 65) (16, с.97)

* С политикой следует обращаться как с огнем: не подходить слишком близко, чтобы не обжечься, и не очень удаляться, чтобы не замерзнуть.

(Стобей, 15, 28) (16, с.97)

Не замечай ошибки старца: старое дерево бесполезно пересаживать.

(Антоний. «Беседы», ХХХIII) (16, с.108)

Невежественные люди похожи на бодрствующих в состоянии сна.

(«Ватиканский гномолог», 3) (16, с.108)

На вопрос, какую женщину лучше брать в жены, он (Антисфен) ответил: «Красивая будет общим достоянием, некрасивая – твоим наказанием».

(Диоген Лаэртский, VI, 3) (49, с.235)

На вопрос, что блаженнее всего для человека, он (Антисфен) сказал: «Умереть счастливым».

(Диоген Лаэртский, VI, 5) (49, с.235)

На вопрос, что дала ему философия, он (Антисфен) ответил: «Умение беседовать с самим собой».

(Диоген Лаэртский, VI, 6) (49, с.236)

На вопрос, какая наука самая необходимая, он (Антисфен) сказал: «Наука забывать ненужное».

(Диоген Лаэртский, VI, 7) (49, с.236)

Узнав однажды, что Платон дурно отзывается о нем, он (Антисфен) сказал: «Это удел царей: делать хорошее и слышать дурное».

(Диоген Лаэртский, VI, 3) (49, с.235)

Кто-то сказал, что война уничтожает бедняков; (…) Антисфен заметил: «Напротив, она их рождает во множестве».

(Стобей, 50, 11) (16, с.97)

Когда его однажды хвалили дурные люди, он (Антисфен) сказал: «Боюсь, не сделал ли я чего дурного?»

(Диоген Лаэртский, VI, 5) (49, с.235)

Когда Платон в своей школе о чем-то долго рассуждал, Антисфен заметил: «Не оратор является мерой слушателя, а слушатель – мерой оратора».

(«Ватиканский гномолог», 13) (16, с.112)

Когда какой-то человек спросил Антисфена, чему надо учить сына, он ответил: «Если он собирается общаться с богами, то философии, если же с людьми, то риторике».

(Стобей. «Эклоги») (16, с.99)

Умер он от чахотки. (…) Однажды, когда он воскликнул: «Ах, кто избавит меня от страданий!», Диоген показал ему кинжал и произнес: «Вот кто». – «Я сказал: от страданий, а не от жизни!» – возразил Антисфен.

(Диоген Лаэртский, VI, 18) (49, с.239)

Я везде чужеземец.

(Ксенофонт. «Воспоминания о Сократе», II, 1, 13) (83, с.75)

Ни в коем случае я не ставлю себя в число тех, которые хотят властвовать. Трудное дело – добывать для себя самого что нужно; но лишь совершенный безумец (…) может, не довольствуясь этим, налагать на себя еще новое бремя – доставлять всем гражданам что им нужно.

(Ксенофонт. «Воспоминания о Сократе», II, 1, 8) (83, с.74)

На вопрос, чем философы превосходят остальных людей, он (Аристипп) ответил: «Если все законы уничтожатся, мы одни будем жить по-прежнему».

(Диоген Лаэртский, II, 68) (49, с.125)

На вопрос Дионисия, почему философы ходят к дверям богачей, а не богачи – к дверям философов, он (Аристипп) ответил: «Потому что одни знают, что им нужно, а другие не знают».

(Диоген Лаэртский, II, 69) (49, с.125)

Кто-то привел к нему в обучение сына; Аристипп запросил пятьсот драхм. Отец сказал: «За эти деньги я могу купить раба!» – «Купи, – сказал Аристипп, – и у тебя будут целых два раба».

(Диоген Лаэртский, II, 72) (49, с.126)

Человека, который порицал роскошь его стола, он (Аристипп) спросил: «А разве ты отказался бы купить все это за три обола?» – «Конечно, нет», – ответил тот. «Значит, просто тебе дороже деньги, чем мне наслаждение».