(Лукиан. «Как следует писать историю», 3) (95, с.627)
* Некий софист спросил Диогена: «Я – это не ты, верно?» – «Верно», – сказал Диоген. «Я – человек». – «И это верно», – сказал Диоген. «Следовательно, ты – не человек». – «А вот это, – сказал Диоген, – ложь, и если ты хочешь, чтобы родилась истина, начни рассуждение с меня».
(Авл Геллий. «Аттические ночи», ХVIII, 13, 8) (35, с.173)
Диоген, увидев, как ехавший на колеснице олимпионик Диоксипп все больше поворачивал назад голову, заглядевшись на красивую женщину, смотревшую на шествие, и не в силах оторвать от нее глаз, воскликнул: «Смотрите, как бы девчонка не свернула молодцу шею!»
(Плутарх. «О любопытстве», 12) (125, с.660–661)
Однажды афинянин смеялся над ним (Диогеном) в таких словах: «Почему ты, когда хвалишь лакедемонян и порицаешь афинян, не отправляешься в Спарту?» (…) – «Врачи обыкновенно посещают больных, а не здоровых».
(Григорий Чудотворец. «К Феопомпу», 16) (112, с.206)
Диоген (…) велел бросить себя без погребения. «Как, на съедение зверям и стервятникам?» – «Отнюдь! – ответил Диоген. – Положите рядом со мной палку, и я буду их отгонять». – «Как же? Разве ты почувствуешь?» – «А коли не почувствую, то какое мне дело до самых грызучих зверей?»
(Цицерон. «Тускуланские беседы», I, 43, 104) (165, с.245)
Дион Хрисостом
Дион Хрисостом (Златоуст) из Прусы (Вифиния) (40 – 120 н. э.), оратор и философ, близкий к киникам. Долго жил в Риме, пользовался покровительством императоров Тита и Траяна.
(О слушателях Диогена:) Когда он сыпал шутками и насмешками (…), они приходили в восторг, но если он начинал говорить более возвышенно и с жаром, они не могли стерпеть его резкости. (…) Подобным же образом дети охотно играют с породистыми собаками, но если те рассердятся и залают громче, (…) пугаются до смерти.
Речь 9 («О состязаниях»), 7 (113, с.16)
Людей учить трудно, а морочить легко.
«Троянская речь в защиту того, что Илион взят не был», 1 (109, с.304)
Люди морочат не только друг друга, но еще и самих себя.
«Троянская речь», 1 (109, с.304)
Учиться трудно, но еще трудней переучиваться.
«Троянская речь», 2 (109, с.304)
Время во всем лучший судия.
«Троянская речь», 5 (109, с.304)
Почти у всех людей душа так глубоко извращена жаждой славы, что им желанней слышать, как на всех углах кричат об их ужасных несчастьях, нежели остаться безвестными.
«Троянская речь», 6 (109, с.305)
Люди (…) страстно жаждут, чтобы как можно больше было о них разговоров, а каких именно – это им все равно.
«Троянская речь», 10 (109, с.306)
Из людей Гомер был самым отчаянным вралем и, когда лгал, проявлял не меньше спокойствия и важности, чем когда говорил правду.
«Троянская речь», 23 (109, с.308)
Большинство людей (…) ничего не знает в точности, а только повторяет, что твердит молва, даже если они современники событий; что же до следующего и третьего поколений, то уж они и вовсе ни о чем не имеют понятия и, что им ни скажут, все охотно принимают на веру.
«Троянская речь», 146 (109, с.335)
Коль скоро что-то немыслимое было однажды усвоено, то уже становится немыслимо не верить этому.
«Троянская речь», 147 (109, с.335)
Дионисий Галикарнасский
Дионисий Галикарнасский (ок. 60 – ок. 5 до н. э.), ритор и историк. Долго жил и преподавал в Риме.
Во всяком деле перемена – приятная вещь.
«О соединении слов», 12, 69 (14, с.185)
* В разнообразии перемен красота остается вечно новой.
«О соединении слов», 19, 129 (14, с.199)
У лучших прозаиков и поэтов достоинства речи бывают одни и те же.
«О соединении слов», 20, 145 (14, с.203)
Стиль – это человек.
«Римские древности», I, 3 (187, с.130)