Впрочем, договорить Гир не успел. Разгоревшийся той же злобой Ули покраснел и схватил Гира за грудки, резко встряхнув. Глаза его сузились, а зубы крепко сомкнулись, оскалившись в лицо товарища.

Оба стояли, ловя равновесие на козлах, но делали это подсознательно, злясь и шипя друг на друга. Один тряс другого, а второй упирался ладонями в лицо неприятеля, стараясь тряску прекратить. Волнение Светлячка они не замечали, желая отстоять каждый свою правду. Конь же волновался, то ли из-за возни позади, то ли из-за все густеющего тумана и пелены облаков, плотно прикрывающих слабый солнечный свет. Ноздри его раздувались, чуя ему один уловимый запах, шерсть на спине приподнималась, а напряжение все росло.

Если бы не возня позади, может, Светлячок бы и устоял, так как дороги эти он уже не раз проходил и мог и без управления кучера обходить глубокие рытвины и торчащие корни. Вот только сегодня его волнение было куда сильнее обычного. Всем своим животным нутром Светлячок ощущал напряжение и злость дерущихся позади, что послужила искрой, воспламенившей безумие в голове животного.

Хруст ветвей над головами извозчики не услышали, занятые борьбой, но Светлячку большего и не надо было. Заржав, высвобождая внутреннее напряжение и показывая свой голый страх, конь рванул телегу, желая нестись вперед, подальше от опасности.

Хоть телега и была загружена тюками зерна и двумя юными сопровождающими, но силы животного, поддавшегося страху, хватило, чтобы сорвать ее с места так, что возница и его помощник потеряли шаткую опору под ногами. В тот же миг Гир и Ули отпустили друг друга, а лица из оскаленных в мгновение ока приняли вид растерянный. Руки забарахтались в воздухе, желая найти твердую поверхность, и походили на крылья птенцов, впервые выпрыгнувших из родного гнезда и всеми силами пытающихся взлететь.

Гир и Ули перекатились через тюки и под грохот колес рухнули на землю, развевая клубы тумана прочь от своих тел. Не успели они опомниться, как телега помчалась по извилистой дорожке, подскакивая на дыбящихся корнях могучих деревьев, щедро разбрасывая золотистое зерно из пары развязавшихся мешков.

Поднявшись на ноги, оба, уже без какой-либо злобы, забыв о недавнем споре и возне, переглянулись и помчались вслед за телегой. Они ясно понимали, что на такой опасной дороге с обезумевшей лошадью во главе колеса долго не выдержат, как и ноги животного, близкие к тому, чтобы попасть в клубок корней или подлую ямку, притаившуюся в тумане. Но как сильно бы они ни старались, Светлячок, пусть и с полным возом пшеницы, мчался быстрее, и вскоре скрип и бряцание затихли за очередным поворотом извилистой лесной дороги.

Ни слова не проронили мчащиеся за телегой. Гир потихоньку начал обгонять товарища. Ули же был более грузным и не поспевал, с каждым шагом все громче дыша и надувая щеки. Лица обоих покрылись испариной, хоть вокруг них и царила прохлада, тянущаяся из темноты леса.

– Эй!.. Гир! – прохрипел отстающий Ули, склонившись пополам и тяжело дыша. – Я… Фух! Я все! Больше не могу! Не жди! Давай… За телегой беги… Я… Я нагоню…

Сам изрядно запыхавшись, Гир кивнул и побежал дальше, оставляя за спиной сложившегося пополам товарища. Звуков телеги он уже не слышал, но головой понимал, что каким бы сильным Светлячок ни был, полный воз далеко он не утащит. Вскоре животное должно устать, и тогда-то он его и настигнет.

Стараясь ровно дышать, чтобы не сбиться и не выдохнуться, Гир смотрел под ноги, ощущая сквозь подошву неровности тропы. Пока тело стремилось в погоню, мысли его, еще не отошедшие от спора с Ули, не желали отпускать ситуацию.