— Что ты здесь забыл, Котов? — шиплю я, вскакивая с кровати и складывая руки на груди.

— Тише! Маму не разбуди! — говорит парень, а вздрагиваю. Потому что точно такую же фразу я говорила два года назад, когда поддавшись его уговорам, сбежала с ним на пляж.

— Это моя комната, Котов. Проваливай, — я говорю тихо, но твёрдо, в темноте пытаясь рассмотреть его лицо.

— Я пришёл вернуть тебе футболку, — парень делает шаг ко мне, а я пячусь назад, не желая находиться рядом с ним сейчас. Потому что знаю, что поплыву, стоит только почувствовать тепло его тела и запах, который преследует меня везде все эти чёртовы годы, пока я пыталась выкинуть Котова из головы. Знаю, что растеряю все мысли. И сдамся на волю эмоциям. Стоит только ему прикоснуться ко мне, и я побегу за ним хоть на край света.

— Отдавай, раз пришёл, и проваливай, — цежу сквозь зубы, продолжая медленно пятиться от наступающего Марка.

Глаза полностью привыкли к темноте. В свете фонаря, который светит прямо в окно комнаты, вижу, как Марк медленно снимает футболку через голову. Вижу, как под кожей перекатываются мышцы при каждом ленивом движении. И готова заскулить от крышесносного желания почувствовать его кожу на вкус. Даже рот наполняется слюной, отчего я тяжело сглатываю.

Ладошки становятся влажными. Я вытираю их о просторную футболку в которой спала, в это время пытаясь отвести взгляд от идеального пресса и ровной дорожки тёмных волос, которая терялась под кромкой джинсов. Футболка приземлилась на спинку стула, стоящего у стола, а Котов сделал стремительный шаг на меня. Я совершенно забыла, что за моей спиной находится кровать, на которую я плюхнулась, не сводя испуганного взгляда с Марка. Попыталась отползти к изголовью, но Котов поймал меня за ногу. Дёрнул резко на себя и закинул мою ногу себе на бедро. Упёрся ширинкой в мою промежность. Боже мой! Он возбуждён.

— Марк, что ты…

— Тшшш, — пальцы с нажимом легли на губы, вынуждая замолчать.

Парень опускается сверху, придавливает к кровати весом своего далеко не маленького тела. Моя футболка задирается практически до груди. Сквозь обычные хлопковые трусики с весёлыми мышатами я чувствую напряжение парня. Его каменную плоть. Его желание.

Ерзаю, чтобы избежать соприкосновения тел, но только вызываю глухой стон из груди парня. Котов скользнул правой рукой мне в волосы. Сжал пальцы на затылке и оттянул мою голову назад, открывая доступ к шее.

Безропотно подчинилась. Потому что тепло и запах Котова окутали со всех сторон. Кинули в нирвану. В пучину наслаждения, из которой невозможно выбраться. Только приложив титанические усилия.

Но на грани сознания, какая-то частичка меня кричит. Орёт. Вопит во всю глотку, что Марк пьян. Что он снова поиграет с моим чувствами и бросит. Только если в прошлый раз дальше невинных поцелуев ничего не заходило и даже намёка не было, то сейчас. Сейчас я чувствую, что Марк явно не намеревается ограничиться поцелуями в губы.

Положила руки на плечи Марка, чтобы оттолкнуть, но горячая кожа под пальцами с выступившей на ней испариной, вышибла все разумные мысли из головы. Осталась только одна — касаться. Касаться его кожи, жадно сжимать и мять. Чтобы чувствовать тепло тела. Сокращение мышц. Собирать пальцами выступившие капли пота.

— Марк, — срывается с губ шёпот, когда язык парня проходится по шее.

А парню будто крышу сорвало. Начал целовать шею, жадно втягивая кожу и оставляя засосы. Почти до боли. Но эта лёгкая боль приносила только наслаждение. Заставляла выгибаться на кровати. Жаться грудью в его грудную клетку. Неосознанно, на уровне инстинктов, прижиматься развилкой между бёдер к его напряжённой плоти. Чтобы быть ближе. Ещё ближе. Потеряться. Раствориться. Умереть и вознестись к небесам.