– Мэм, что-то происходит в брюшной полости, – доложила Джулия, – похоже, она растягивается.

– Уверена, это то, что мы ищем, – Джин наклонилась над раненым, осторожно ощупывая живот. – Похоже на разрыв селезенки. Этот участок надо удалить. Это остановит кровотечение. Ничего странного. При таких повреждениях и при обилии введенных препаратов внутренние органы могут просто отказывать, не справляясь с нагрузкой. Джулия, подайте тампон и скальпель. Полковник, готовьтесь ампутировать ему обе ноги. Надо ожидать, что его состояние еще ухудшится, прежде чем стабилизируется. Это неизбежно. Придется пожертвовать ногами ради спасения жизни. Но главное сейчас – восстановить давление. После ампутации будем делать еще одну трансфузию.

– Мэм, ампутация ниже колена?

– Да, судя по повреждению, этого достаточно, – Джин еще раз быстро взглянула на рентгеновские снимки. – Как только давление восстановится, перевозите его в реанимацию. Следить за давлением, поддерживать дыхание, все основные функции…

– Мэм, водитель бронемашины, который пострадал меньше всех, жалуется на головокружение и головную боль, он сильно ударился, – доложил капитан Робинс. – Я предполагаю сотрясение мозга, но возможны осложнения.

– Сделайте ему компьютерную томографию, – распорядилась Джин. – Надо посмотреть, нет ли внутренних гематом. И пусть с ним поработает психолог. Узнайте, были ли у него прежде такого рода повреждения. Эффект от таких незначительных травм вполне может аккумулироваться, и при самом легком потрясении привести к очень серьезным последствиям, к потере памяти, например, или эпилепсии.

– Мэм, конечности удалены, – сообщил Харрис. – Переливание начали. Давление стабилизируется.

– Сколько сейчас? – Джин повернулась к нему.

– Сто шестнадцать на семьдесят…

– Ну, это уже неплохой показатель, – она слабо улыбнулась. – Продолжайте.

– Состояние раненого удовлетворительное, – доложила Джулия и пошутила, – я шепнула ему, что скоро уезжаю в отпуск, так что не стоит ему умирать, чтобы не портить мне настроение. Похоже, он послушался меня, мэм.

Джин улыбнулась.

– Будем надеяться, что так и будет. Что показал томограф у водителя? – спросила она Робинса. – Есть что-то серьезное?

– Собственно, нет, мэм, – доложил тот. – Взгляните сами, легкая черепно-мозговая травма. Кроме повреждения головы, небольшие разрывы с правой стороны, ничего серьезного. Но он явно подавлен.

– Черепно-мозговые травмы, даже легкие, не так уж и безобидны, – заметила Джин серьезно. – Они часто остаются незамеченными, но позднее проявляются в психологических расстройствах. И это нередкое явление. Практически каждый третий наш военнослужащий, возвращающийся из Афганистана и Ирака, имеет такие повреждения.

– Как вы себя чувствуете?

Джин прошла в соседнее помещение и подошла к больному.

– Я полковник Роджерс, добрый день.

– Здравствуйте, мэм.

Рыжеволосый веснушчатый парень едва заметно улыбнулся, но взгляд его оставался неподвижным, он не смотрел на Джин. Она молчала, чтобы не сбивать его с мыслей.

– У меня все это стоит перед глазами, мэм, – произнес он через минуту. – Нашего пулеметчика, он сидел рядом со мной, разорвало взрывом. Я повернулся, посмотрел и за долю секунды понял, что этого человека уже ничто не сможет спасти. Он мертв. И не просто убит, его не поразила пуля или осколок, в грудь, в плечо, в голову, как часто показывают в фильмах, его просто разорвало на части, и ошметки его тела были разбросаны по кабине. Они были повсюду, мэм, его лицо было просто неузнаваемо. Смотреть на это было страшно, но самое ужасное, мэм, это запах.