— Сергей Алексеевич, есть какие-то жалобы? — старательно игнорируя слишком прозрачные намёки, интересуюсь я и, набрав в шприц прописанный ему антибиотик, прошу: — Приспустите брюки, я вам укол поставлю.

— У-у-у, какая строгая, — передразнивает он и, встав, оголяет ягодицу даже больше, чем требовалось. Зашипев от болючего укола, поправляет спортивные брюки и, потерев место укола, вздыхает: — А жалобы?.. Есть конечно.

— Что-то болит? — откладывая шприц, уточняю участливо, тут же предложив: — Могу вам обезболивающее ещё поставить.

— Болит, очень болит, — скуксившись, отзывается он и, припечатав ладонь к голому торсу, притворно стонет: — Прям ноет вот тут. Сердце, наверное, да?..

— Нет, тут печень, — покачав головой, выношу свой вердикт и, поджав губы, намекаю: — Но судя по вашим анализам это вполне ожидаемо.

— Чего? — блеет, ошарашенно.

— Ну так вы же поступили сюда в алкогольном опьянении, — фыркаю я и, пожав плечами, констатирую: — Стало быть, есть отчего болеть. Частенько употребляете?

— Заноза, — беззлобно хохотнув, бросает Сергей и, прищурившись, шепчет: — Настенька, хватит увиливать и брыкаться. Понравилась ты мне очень. Поговорим откровенно?

— Откровенно? — хмыкнула я и, пожав плечами, выпалила: — Ну, слушайте… Меня зовут Анастасия Мышкина. Медсестра, но мечтаю стать врачом. Практически сирота, имею бабушку и младшего брата. А ещё, — сделав небольшую паузу, скрестила руки на груди, вздёрнула подбородок и гордо завершила фразу: — А ещё у меня есть жених. И прямо как вы... Тоже богатый, добрый и щедрый, ну и далее по списку.

— О как, — взметнув брови, охнул он и, забавно хрюкнув, расхохотался.

— Чего? — опешив, буркнула я обиженно.

— Ну, что же, студентка по имени Анастасия Мышкина, а также сирота, практически невеста и далее по списку, — заикаясь от смеха, протянул он и, разведя руками, констатировал: — Врать ты не умеешь, но это даже хорошо.

— Почему практически? — возмущённо проворчала я, неосознанно зацепившись именно за этот факт.

— Врёшь же про жениха, — поиграв бровями проурчал Сергей и, поймав мой удивлённый взгляд, начал пояснять: — Всё очень просто. Богатый вряд ли разрешил бы тебе здесь работать.

— Мы не… — попыталась возразить, но он бесцеремонно перебил.

— А богатый и щедрый давно бы тебе колечко подарил, а у тебя их ни одного.

— Может быть, я его на работе не ношу, — фыркнула я и, насупившись, буркнула: — Дорогое… Потерять боюсь, ну и чтобы не завидовали.

— Ну-ну, — усмехнулся Сергей и, вздохнув, протянул нараспев: — Не-ве-рю…

— А я и доказывать вам ничего не собираюсь.

— А зачем тогда работаешь, да ещё и медсестрой? — провокационно поинтересовался он и, изобразив в воздухе кавычки, скептически хмыкнул: — Невеста богатого и щедрого.

— А мне нравится быть независимой, — огрызнулась я и, с трудом сдержавшись, чтобы не показать ему язык, поддела: — Да кому я рассказываю. Вам не понять.

— Чёт переборщила ты со своим приступом эмансипации, — пожевав губу, заметил Сергей и, кивнув на мои ноги, предположил: — Этим балеткам сколько? Года три, а?..

— А не твоё дело! — выпалила, задохнувшись от возмущения.

— Ну вот мы уже и на «ты», — хохотнул он в голос, но повернув голову на звук открывшейся двери, нахмурился.

— Сергей, как ваше самочувствие? — процокав в палату на высоченных шпильках, томно протянула Кристина Семёновна и, смерив меня подозрительным взглядом, уточнила: — Может жалобы какие-то есть?

— Жалобы? — переспросил он и, опустив взгляд, надолго задумался. Начальница подалась бюстом вперёд и аж дыхание затаила, а Сергей, глянув на неё исподлобья, спросил: — А если есть?