Пришлось ждать, пока он успокоится. Злилась, конечно, за такую реакцию, но от сердца отлегло. Я же, действительно, сначала испугалась. А оказалось – вот оно, идиотское чувство юмора. Я сейчас даже шутить не пыталась. Просто, читая про такие моменты в книгах, или глядя на них в кино, всегда задумывалась: а давно они мылись, интересно? Но это художественный вымысел, понять можно, и даже простить. А когда с тобой такое происходит в реальности? В общем, зря это из меня вырвалось. Парню весь кайф обломала. Он теперь вообще о романтике забудет. Мне-то что? По барабану. А какая-нибудь дурочка влюбится, будет от него жестов ждать, красивых… А он – ни в какую. Наверняка, рефлекс выработается. В общем, сломала судьбу и Кириллу, и ни в чем не повинной девушке. Замечательно, кстати, думается на отвлеченные темы, когда сидишь полуголой на коленях у стонущего от смеха мужика…

Если бы он так плотно не прижимался, я бы, наверное, замерзла. Но он прижимался и грел. Было почти комфортно.

Просмеялся, наконец, и посмотрел мне в глаза. Сердито и удивленно. И смешинки еще играют. В общем, адская смесь. Влюбилась бы, непременно, если бы так не раздражал. И – песочницы у нас слишком разные. Меня ненароком сюда затянуло, но нужно будет валить. Какая тут может быть влюбленность? Даже нормального секса не получается. А разговоры по душам – вообще, за гранью реальности.

– Тебе говорил кто-нибудь, что ты – зануда? Причем страшная?

– Странно, что ты так долго продержался… Обычно, народ сдается на первом получасе разговора. Хотя… тупым и малограмотным приходится объяснять. Думала, ты из той же породы. Но ничего, молодец, догадался.

На этом я приготовилась собирать по полу раскиданные шмотки. Футболка видна. А вот куда он закинул мой любимый бюстгальтер, в розовую крапинку? Без него не уйду. Пусть хоть голышом выставляет…

Пока я оглядывалась, мир подозрительно покачнулся. Вроде, не очень пьяна… Глюки от нервного перенапряжения? Нет. Слава богам. Просто Кирилл поднялся. Естественно, вместе со мной. И куда-то пошел, крепко придерживая за пятую точку. Не в сторону выхода, что хорошо. Все-таки, насчет идеи уйти голышом я погорячилась. Не хватит смелости.

– Куда ты меня несешь? Поставь на место. – Не очень требовательно. Не часто меня на руках носят.

– А как ты думаешь?

– Вообще никаких вариантов. – Но улыбается подозрительно. Что? Улыбается? Нет, мне не почудилось. Нормально так, по-человечески. Значит, с мышцами лица все в норме…

– Мыться пойдем. Для гигиеничности, как ты выразилась… – Ох, ты ж… Все. Цензурные слова закончились. Синонимов нет. Только брань. Шоферско-площадная.

– Я же не для этого тебе сказала, ты что? Я не хочу с тобой мыться! И без тебя не хочу!

– Придется. Раз уж ты без этого никак не можешь. – Вот почему каждый раз, когда думаешь, что влипла по самое некуда, это самое некуда оказывается намного глубже?

Раздевал он меня, нужно сказать, очень технично: пара легких, непринужденных движений, и джинсы валяются. Вместе с бельем. А этот монстр неугомонный сам раздевается. При этом успевает разглядывать меня.

А я, между прочим, тоже залюбовалась. Почему бы и нет? Особенно, когда спиной повернулся, чтобы воду включить, проверить температуру. Мда… Жаль, что такие классные гены поганым характером подпорчены. А так – ему самое дело размножаться, увеличивать процент красоты в населении.

Рассмотреть все как следует мне не дали. Только руки протянула потрогать – засунул в ванну, залез следом сам.

А потом началась месть. Жесткая. Он, оказывается, злопамятный гад…

Все обломы, которые сегодня Кириллу достались, вернулись, и сторицей. Мне очень четко дали понять, как нехорошо обижать взрослых дяденек. Нет, конечно же, ничего плохого он не сделал. Как-то понятно было, что этого в планах нет.