– Ни хуя себе, хижина дяди Тома! – Голос Уксуса гремит в наступившей тишине.

Какое-то время все просто молчат и ошарашено смотрят на эту каменную громаду площадью наверное в целый квадратный километр.

– Ну что встали как вкопанные? Нравится? – Весёлый голос Стервы нарушает общее задумчивое молчание. – Что не видели ничего подобного?

А вот сейчас в голосе наглой блондинки мне послышались нотки заносчивости.

– Не то чтобы и не видели, видели и не такое. Просто неожиданно видеть это здесь…в этих краях.

– А чем эти края отличаются от других? Или вы сюда с Марса прилетели? – Стерва пожимает плечами, видимо мой укол достиг цели. – Ну ладно, что стоять, идёмте в дом. Она цокает позолоченными шпильками, направляясь по грунтовой дорожке к крыльцу. Только сейчас я оцениваю её безупречно длинные ноги, осиную талию, идеальные словно очертания бокала, покачивающиеся бёдра, облачённые в бардовую юбку. Светка мгновенно перехватывает этот мой взгляд. Неужели, она меня ревнует? Успокойся Светик. Чего я там не видел. Навидался я уже этих куколок и хрустальных замков.

– Ну чё, парни? Как вам? – громко шепчет Буратина, ожидая, что все по достоинству оценят его очередной сюрприз.

За моей спиной раздаётся странный звук, что-то льётся на асфальт.

Геракл даже не стал отходить в кусты, он просто отвернулся от нас и мочится прямо на асфальтированную дорожку.

Светка прикрывает рукой рот, а Буратина в сердцах машет рукой.

– Вовик, что прямо так не в терпёж? Ну ты бы хоть в сторонку отошёл, среди нас дамы. Забыл?

– Да ладно, свои все! С малых лет друг друга знаем.

Все стоят и молча ждут, когда Геракл закончит стряхивать свой причендал, но он делает это неимоверно долго. Наконец-то! Вовик подтягивает триколя и разворачивается к нам .

– Я всё! – он разводит руками, а мы все понимающе качаем головами, будто ждали его появления из бани, или из салона красоты. Ну вот и всё, укладка сделана, маникюр подправлен, уголок белоснежного платочка торчит из кармашка смокинга. Наш друг наконец-то готов к торжественному приёму.

– Слушай Вовик, – я включаю озадаченный тон. – А ты по большому не хочешь сходить? Вряд ли в этом дворце есть туалет, наверняка все ходят на тропинку. Так что, если хочешь, можешь присаживаться. Мы подождём.

– Пока не хочу, Сява. Если захочу, обязательно воспользуюсь твоим советом. – Геракл хлопает меня по плечу.

– Вы что там встали? – кричит Стерва, которая уже поднялась на крыльцо и ждёт нас возле массивных дубовых дверей.

После яхты Буратины-Ленина нас уже сложно чем-то удивить. Сложно, но мы удивлены.

Дубовый паркет, колонны в ляпнине, высокие пятиметровые потолки, свечи в золотых канделябрах, огромное панно с изображением парусника в бушующем море на стене. Резная, покрытая свежим лаком мебель, хрустальные, огромные как солнце люстры. Для питания одной такой люстры, наверное, нужна целая подстанция, а их три, только в одном помещении холла. Это дворец, настоящий дворец. Мне доводилось бывать в подобных местах, но они чаще всего имели статус музеев и были старыми поместьями князей, или каких-нибудь польских шляхтичей. Кому принадлежат эти хоромы? В этом убранстве явно прослеживается рука человека с маниакально зашкаливающими амбициями. И этот человек уж точно не блондинистая стюардесса по имени Жанна. А она тем временем наблюдает за выражениями наших охреневших лиц.

– Это наша прихожая! – Говорит она смешливо, но никто из нас не оценивает её шутки.

– Мне кажется, здесь перебор с эклектикой! – вдруг произносит Уксус, подпирая кулаком подбородок.

Надо же! Где хоть он это слово откопал?