– Уходим! – дал команду Маринеро своим бойцам. – Не оставляем ни одного джипа и ни одного автомата. Больше мы тут не нужны…

Но прежде чем уйти, Маринеро достал из кармана небольшой картонный прямоугольник. На картонке был рисунок – птица с распростертыми крыльями держала в когтях извивающуюся змею. Это был не просто сам по себе рисунок, это был символ отряда, которым командовал Пахаро. Фирменный знак, если так можно выразиться. Пахаро и его бойцы всегда оставляли этот знак на том месте, где они побывали и где наделали шуму. Конечно, это в какой-то мере было пижонство, да и небезопасно было каждый раз оставлять после себя такой знак. Да, конечно, здесь присутствовал определенный психологический момент – мол, опасайтесь тех, кто оставляет после себя такой знак. Но вместе с тем этот знак был и доказательством для врага. Хоть и косвенным, но все же доказательством. Вышестоящие командиры Сандинистского фронта не раз пеняли Пахаро за такую его легкомысленность. Но напрасно. Каждый раз Пахаро и его бойцы оставляли на месте своих революционных подвигов небольшой картонный прямоугольник с птицей и змеей в ее когтях. Без веселых и броских внешних эффектов Пахаро обойтись не мог. Уж таким он был человеком…

Город Леон,

той же ночью

Джип, в котором находились Пахаро и трое его бойцов, мчался в сторону Леона. Сандинисты торопились, им нужно было выполнить вторую, завершающую часть намеченного плана. То есть ликвидировать генерала Уго Монтеса. Эта вторая часть была такой же авантюрной, как и весь план в целом – иных планов Пахаро не признавал, да, пожалуй, никаких иных – старательно обдуманных – планов он изобрести и не мог. Пахаро всегда полагался на шальную удачу, и до этой поры такая удача всегда ему сопутствовала. Почему Пахаро взял с собой лишь трех бойцов? Больше ему и не требовалось. Когда ты надеешься на удачу, большое количество людей рядом с тобой – лишь помеха. Даже если эти люди твои верные боевые товарищи.

На въезде в Леон джип, в котором ехал Пахаро с тремя бойцами, остановил патруль Национальной гвардии. Вернее, лишь пытался остановить.

– Срочное донесение генералу Монтесу! – крикнул на ходу Пахаро.

И, не снижая скорости, джип помчался по освещенной луной городской улице. Именно на это Пахаро и рассчитывал. После произнесенных им слов патрульные, конечно же, впадут в некоторую растерянность. Что это за срочное донесение, что вообще случилось, пока генерал празднует, кто вообще эти люди, промчавшиеся мимо них на джипе? И пока они будут размышлять и совещаться, Пахаро с боевыми товарищами будет уже далеко. Он будет уже у цели… Вот это и есть то, что называется шальная удача.

По-прежнему не сбавляя скорости, джип с сандинистами подлетел к ресторану, где происходило пиршество, и только здесь, взвизгнув тормозами, остановился. К джипу тотчас же подбежали вооруженные охранники.

– Срочное донесение генералу Монтесу! – крикнул Пахаро.

– Какое донесение? – оторопел старший патруля. – Кто вы такие?

– Идиот! – крикнул старшему Пахаро, выскакивая из машины: вместе с ним выскочили и трое его бойцов. – Только что на поместье Вальпараисо совершено нападение! Сандинисты! Охрана уничтожена! Все разграблено и разрушено! Только мы и уцелели! Срочно доложи генералу!

– Но… – растерянно произнес старший патруля.

– А! – махнул рукой Пахаро. – Проводи нас к генералу! Немедленно! Мы ему обо всем доложим сами!

– Но… – все так же растерянно произнес патрульный.

– Ты что – не понял, что случилось? – повысил голос Пахаро. – Или тебе не дорога собственная голова? На Вальпараисо совершено нападение! Сандинисты! Огромный отряд, человек в триста! Срочно отведи нас к генералу!