Коллу становилось все труднее сдерживать свое нетерпение. Теперь, когда он вернулся в Хайлэндс, ему больше всего на свете хотелось увидеть свой дом и свою семью. Дорога, извиваясь, тянулась вверх, иногда проходя мимо коттеджей и коров, пасущихся на неровной и неухоженной земле. Живущим здесь людям приходилось остерегаться диких кошек и барсуков.

Хотя им предстояло ехать еще несколько часов, Колл почти чувствовал запах дома – запах леса с его благородными оленями и пугливыми совами. Вечером будет праздник, с заздравными тостами поднимутся кубки. Лондон с переполненными улицами и городской суетой остался позади.

Деревья встречались редко – только можжевельник иногда пробивался с подветренной стороны валунов. В это время в Шотландии было нелегко выжить даже кустарнику. То и дело они ехали вдоль бурлящей реки или ручья, чьи звуки сменялись жутковатой тишиной. Небо прояснилось, став ярко-голубым. Наверху медленно кружил орел.

– Бриг...

Ехавший рядом с Коллом Бригем внезапно свернул вправо. Лошадь Колла встала на дыбы, когда Бригем выхватил шпагу.

– Прикрывай свой фланг! – крикнул он и повернулся лицом к двум всадникам, внезапно появившимся из-за нагромождения скал.

Они скакали на крепких лохматых шотландских пони, и, хотя их тартаны[19] потемнели от старости и грязи, клинки шпаг сверкали на полуденном солнце. Бригем едва успел заметить, что нападающие были с ними в таверне, прежде чем сталь зазвенела о сталь.

Колл обратил свою шпагу против еще двух человек. Высокие холмы огласились звуками битвы, топотом копыт по утрамбованной земле. Орел продолжал кружить, ожидая исхода сражения.

Нападающие недооценили возможности Бригема. У него были узкие руки и гибкое, как у танцора, тело, но при этом жилистые и проворные запястья. Используя колени для управления лошадью, он дрался шпагой в одной руке и кинжалом в другой. Рукоятки были украшены драгоценными камнями, но это не делало клинки менее смертоносными.

Бригем слышал, как Колл кричит и чертыхается, но сам дрался молча. Сталь звенела, когда он делал выпад против одного врага, перехитрив другого. Его обычно спокойные серые глаза потемнели и сузились, как у волка, почуявшего кровь. Парировав удар шпаги противника, он вонзил в него свой клинок.

Шотландец вскрикнул, но его вопль длился не дольше одного удара сердца. Кровь брызнула на снег, и он упал. Пони, испуганный запахом смерти, повернул вверх к скалам. Другой человек, набычившись, возобновил атаку, но обнаружил скорее страх и злобу, чем искусность фехтовальщика. Однако ярость нападения едва не сломила оборону Бригема – он почувствовал укол в плечо и теплую струйку крови в том месте, где острие прорвало слои одежды и вонзилось в плоть. Бригем контратаковал быстрыми уверенными выпадами, тесня противника назад к скалам и не отрывая взгляда от его лица, пока точным ударом не пронзил ему сердце. Прежде чем человек упал наземь, Бригем повернулся к Коллу.

Теперь тот дрался один на один, так как еще один нападавший уже лежал мертвым позади него, и Бригем мог перевести дух. Потом он увидел, как лошадь Колла поскользнулась и почти споткнулась, а в это время молнией блеснул клинок противника, устремившись вперед. Подняв взгляд, последний из шайки нападавших увидел, что три его товарища мертвы, а второй противник направляется к нему на своей лошади. Повернув пони, он помчался вверх по камням.

– Колл! Ты ранен?

– Да. Чертов Кэмбелл! – Колл с трудом удерживался в седле. Его пронзенный шпагой бок горел как в огне.

Бригем вложил шпагу в ножны.

– Дай мне взглянуть на рану.

– Нет времени. Этот шакал может вернуться с подмогой. – Колл достал носовой платок и прижал его к ране, потом отвел назад руку в перчатке. Она была окровавленной, но не дрожала. – Со мной еще не покончено. – Его глаза, блестящие после схватки, встретились с глазами Бригема. – Мы будем дома к сумеркам. – И он пустил лошадь в галоп.