И сейчас квестора беспокоила лишь та эффективность, с которой он исполняет собственную работу.

Строго говоря, сам факт его нахождения на борту «Принсепса» уже был вопиющим недоразумением, срывающим все планы, и с каждой минутой урон всё возрастал. Сколько ни пытайся изображать занятость, вдали от банка Памяти квестор почти беспомощен, любой его коммит почти наверняка устареет по прибытии на Эру, каскадные конфликты расползутся по аллелям подобно двухцепочечному разрыву90 от случайного гамма-кванта, разбираться со всем этим зоопарком впоследствии было совершенно бессмысленно, разве что квестор обнаружит в процессе что-нибудь невероятно значимое.

Например, развяжет Великий конфликт Аш-Семнадцать, над загадкой которого бились все пять предшествующих поколений Магистров, и пока безрезультатно.

Квестор вздохнул. Если бы.

Пока же он разгребал потихоньку технический долг, всякие недописанные каталоги, архивы комментариев, шаблонизаторы для ещё только запланированных на будущее цепочек, в общем, вся та мелочь, что обычно доставалась ликторам из числа докторантов второй стадии. Нужная, важная, полезная работа.

Квестор в ярости скрипнул зубами. Можно сколько угодно себя уговаривать, что всё именно так.

А вот и лифт, ведущий в рубку, квестор нервно махнул раскрытой ладонью, без единого слова проходя в послушно раскрывшиеся створки – на всех подконтрольных Магистрату крафтах и стационарах у него был высший допуск, капитану «Принсепса» это не нравилось, но его мнение в таких вопросах не учитывалось.

Лифт без малейшего перепада в гравитационном градиенте скользнул вниз, пиликая по пути какую-то необязательно-успокаивающую мелодию. Квестор не очень любил музыку, его мозги были настроены на восприятие несколько иных законов гармонии, квантовых, подобно всему в микромире. Музыка же воспринималась им как нечто излишне продолжительно-непрерывное, вязкое и слащавое. Наконец, лифт добрался до места – в самом подбрюшье рыбообразного корпуса крафта, у основания южного киля.

Рубка была обставлена так же витиевато, как и весь остальной крафт. Обычно это был довольно тесный отсек, где только и хватало места для строенного кокона капитана, дежурного навигатора и энергетика, остальное пространство занимали дублирующие системы коммуникации. На «Принсепсе» же, с его гипертрофированной энерговооружённостью, вместо полноценных капсул были размещены лёгкие ложементы био-коконов, больше похожие на пассажирские, чем на боевые. Повсюду были развешаны виртпроекторы, дежурная смена вообще, как в реликтовых видеофильмах о космосе, предпочитала проводить время на ногах. Капитан тоже был на месте, проверяя какие-то показатели на боковых визуализациях. Славно.

– Капитан?

Квестор постарался придать своему голосу необходимую убедительность. Флотские, только сейчас обратив на него внимание, дружно закатили глаза. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прийти к досужей мысли, что квестор с самого начала рейса числился тут по части писаных заноз в заднице.

– Магистр?

Капитан в точности воспроизвёл интонацию гостя. Издевается. Квестор даже бровью не повёл, хотя внутри и вскипел.

Партия Эн-2-46-710, ошибка амплитуды дала у пятипроцентной выборки сбой экспрессии в аллели Паттертона, итог – повышенная активность внутреннего участка вентромедиального гипоталамуса91, для вояк этот дефект даже когда-то дебатировался как кандидат на включение в преднорму, но потом Магистрату хватило ума этот проект зарубить, а все баганутые экземпляры подчистить вирусами-модификаторами.

Квестор всегда считал такие мысли недопустимыми, но сейчас не смог удержаться.