Щёлкнуло, и такой же точно маяк исчез из этого мира, унося дальше по цепочке полученный сигнал.

– Контр-адмирал, мы получили галактические координаты фокуса.

Сознание Финнеана уже плыло от пропитавшей его височные доли химии, он едва держался, чтобы окончательно не уйти в гиперрежим.

Дайс, Тайрен, вы же бойцы у меня, вы сможете, сможете.

И тут дип замолчал на всём пространстве гемисферы.

Там, где только что сверкали иззубренные молнии фрактальных топограмм, воцарилась мгла.

– Потерян сигнал с «Джайн Авы», у нас нет больше реперного моста для навигации. Прикажете погрузить другой саб?

Ну нет. И сразу другой надоевший голос:

– Контр-адмирал, сорр, я вас призываю отдать приказ выхода на прыжок. Директивы Воина…

Финнеан обрубил канал квола.

Хватит. Пора действовать людям.

– Отставить, сабы не погружать. Как только будет подтверждена триангуляция – построение «пирамида-2» по её вектору.

Финнеан всё смотрел на мерцающую точку и не верил своим глазам. Это же совсем рядом в масштабах полупустого сектора. Субсвет бывает так, временами, тесен, что даже не знаешь в итоге, радоваться этому или огорчаться.

Горький флотский анекдот гласил, что даже самый мощный первторанг способен убить лишь муху, сидящую на носу у его капитана. Потому что до всего остального ему всё равно не дотянуться.

– Томлин.

– Да, контр-адмирал.

Голос майора был глухим и смазанным, нейросканнеры не успевали считывать паттерны всё возрастающей активности центра Брока в районе лобно-теменного стыка, но казалось, что это сам Томлин стоял сейчас перед ним и еле сдерживал в себе поднимающуюся волну плавящей мозг ярости. Он будто ненавидел Финнеана и готов был впиться сейчас ему зубами в горло. Впрочем, наверняка, так и было. Если перед самой заварушкой командир Крыла обращается к простому майору пространственной пехоты, значит дело дрянь.

Иногда побочные эффекты стимуляторов вполне успешно заменяли человеку простые обыкновенные эмоции.

– Твои мозголомы требовали определённости.

– Так точно, сорр.

– Вот им определённость. Оба саба оборвали сигнал, но перед тем успели сорвать триангуляцию. Полтора декапарсека, на самом пределе дальности пассивного прыжка.

Томлин дышал тяжело и хрипло, пытаясь обуздать поднимающуюся в его груди бурю.

– Слушаю ваш приказ, сорр.

Почему командир на самом деле не может всего этого не говорить? Бессмысленный фатализм больше всего пугал Финнеана.

– Погрузить личные капсулы равными группами в боты, твои люди и гражданский персонал один к одному, настроить катапульты на сигнатуру точки триангуляции, каждой группе приказ один – попытаться достичь фокуса. Дальше мозголомы сами знают, что делать.

– Апро, сорр.

И отключился, даже в глаза напоследок не посмотрел. На предельной дальности прыжка вероятность самостоятельной разморозки на том конце негативного коллапсара составляла около пятнадцати процентов.

И с каждой секундой эти шансы падали.

– Контр-адмирал, есть килогерцовая акустика в секторе три-девять по оси строя!

– Угол?

– Пока всего две сотых радиана, но быстро растёт.

Финнеан уже и сам слышал визжание файервола, сквозь который уже вовсю ломились покуда невидимые гости. Пошла ответка.

– Второй маркер сектор четыре-десять!

Строй кораблей начал деформироваться, послушно следуя новым и новым сигналам опасности – постепенно отдельные акустические пятна трепещущего гравидиапазона принялись расползаться по пространству тактической гемисферы, сливаясь в огромные кляксы.

– Контр-адмирал!

Это сквозь все запреты всё-таки сумел пробиться паникующий квол.

– Прервать контакт!

– Контр-адмирал, я не могу, высший приоритет, прямой приказ Воина, – машина тараторила без умолку, рискуя остаться вообще без средств связи с внешним миром, у Финнеана была эта возможность, – срочно разворачивайте ордер и уходите, вам нельзя тут оставаться, это прика…