– Ты там?

– Давай быстрее!

– Сейчас открою.

Поручик Митрич был в полевой форме, с автоматом, висящим не по уставу, но так, чтобы им можно было быстро воспользоваться. Он тоже служил в специальной полиции. И знал, что, если до буквы соблюдать устав, в лесу не выживешь. Майор перетащил его с собой в город, за это Митрич был ему благодарен.

– Где танк?

– Маневрирует в промзоне. Его не остановить. Нечем. Надо уходить...

– Кто командует?

– Никто не командует, господин майор! Мы должны увезти деньги! Нам за деньги голову снимут!

Собственно говоря, именно это майор и собирался сделать. Но все равно приятно, когда твои мысли разделяет еще кто-нибудь.

– Ты прав. Но должен кто-то командовать.

– Божекович пусть командует! Он отвечает за внутреннюю территорию.

– Он жив?

– Минуту назад был жив. Пойдемте, господин майор, пока сербы не поняли что к чему. Тогда нам не вырваться...

Это так... В городе один охранник приходится примерно на тридцать человек «работающего персонала». Не сдержать... должны подойти армейские части, тогда можно будет что-то решить. Пусть военные расхлебывают... это у них, черт возьми, угнали танк, больше неоткуда, пусть теперь и останавливают его как хотят...

– Уходим, – окончательно решил майор.

Вместе они сбежали вниз, там уже занимали позиции немногочисленные солдаты, у них было оружие для борьбы с массовыми беспорядками и винтовки. Ни пулеметов, ни гранатометов – они здесь были просто не нужны. Увидев сбегающего дежурного офицера, они ничего не сказали – бессмысленно. Просто все для себя в этот момент решили, что как только офицер скроется из вида – нечего здесь станет делать и им. Это были не двадцатые, не тридцатые и не сороковые, когда хорваты убивали и умирали с именем Христовым на устах за свою веру[18]. Тогда все сражались за идею, за Великую Хорватию, и ради этого готовы были умереть. Сейчас... сейчас шел век двадцать первый, и они видели поспешно сматывающегося дежурного офицера с ординарцем и мешком, в котором несложно было догадаться что. За это – они умирать не собирались...

Не те сейчас времена...

На улице майора и поручика ждал закрытый внедорожник «Puch G» с выключенным мотором, водитель зачем-то вышел из машины и стоял на колене, направив ствол автоматической винтовки туда, откуда раздавались звуки стрельбы...

Идиот...

– Ты что делаешь, кретин?! Ты что, собираешься этим остановить танк? Заводи машину, козлина!

– Простите, господин поручик... – растерялся солдат.

– Заводи!!!

Двигатель схватился с полоборота, ровно взревел. Майор, не выпуская кейс из рук, запрыгнул на заднее сиденье, рядом плюхнулся поручик.

– Куда, господин майор?

– Гони к четвертой проходной. Быстрее!

Машина покатилась вперед, набирая ход. Было понятно, что в городе происходит что-то неладное. Кто-то бежал от промзоны, кто-то – наоборот, туда, прямо посреди дороги стоял большой автомобиль, и в нем никого не было. Шофер смылся.

Откуда-то из подворотни хлестко прогремела очередь. Люди были уже на проезжей части, было плохо видно, вооружены они или нет.

– Гони! Дави!!!

Машина прыгнула вперед, люди разбегались. Ровные блоки одинаковых кварталов неслись все быстрее.

За спиной стреляли...

Навстречу проскочил бронетранспортер – сняли с поста, понятно. На броне сидели люди. По современной моде бронетранспортеры оснащали одной пулеметной установкой калибра 13 миллиметров[19], она была дистанционно управляемой и совмещенной с приборами наблюдения, но танковую броню такие пули могли лишь поцарапать.

– Не останавливаясь, проскакивай. Сигналь!

Внедорожник взвыл клаксоном, замигал фарами. Бойцы узнали машину начальствующего состава, поспешно поднимали шлагбаум.