26 июня 1949 г.
Скучно без Зои… На «колхозном» у постоялого двора сегодня человек полсотни и кучи пацанят. Песни, гармошка. Им весело.
Когда провожал Зою, она плакала на палубе при последних гудках и отчаливании парохода, а я стоял на пристани. Миленькая! Плакала и старалась улыбаться мне сквозь слезы.
В училище, если поступлю, надо учиться 3 года. Ждать друг друга три года! Но мы должны это сделать и, я думаю, сделаем. Разве я могу разлюбить мою Зою? Нет! И она меня, вижу, не разлюбит.
Не живу в Рябове. Ездил в Сольвычегодск, в Котлас /отвозил масло/, в Новиково, потом опять в Котлас через Харитоново. В Новикове нашел плотников перебрать пол и поставить сепаратор на новый фундамент. На исполкоме сельсовета решали вопрос о молоке в госзакупки. С тремя председателями колхозов сразу подписали договоры. Жмых помогает.
9 июля 1949 г.
Такое настроение, что ничего не хочется делать. На нас с Мишей начислили 1173 рубля за переработку плохого масла. Юницын разозлился на то, что я согласился ехать в училище, уговаривал меня отказаться и еще год поработать. И Миша в армию уходит, получил повестку на комиссию. Вот и подложил нам такую свинью.
Еще посмотрим, удастся ли все на нас свалить. Нарядов на сбыт всю зиму не давали. Завтра приедет Ануфриев. По-моему, он мужик справедливый и ко мне хорошо относится. По телефону сказал, чтобы мы сильно не переживали, будут во всем разбираться.
Вася тоже возмущается, но успокаивает: «Если и не отменят, то высчитают с вас последнюю зарплату, остальное поневоле спишут».
Зое о своих неприятностях не пишу, чтобы не расстраивать. Письма от нее получаю часто. Если в Рябове ее не дождусь, отправляться в училище все равно буду из Сольвычегодска. Она к этому времени вернется, обязательно увидимся.
Записью 9 июля 1949 г. мои рябовские дневники закончились.
О дальнейших событиях, фактах, отношениях между людьми можно судить по книге «4 года из 57» (Повесть в письмах), содержание которой частично возмещает шестилетний пробел в дневниках. Некоторые имена в этой книге по этическим соображениям были изменены, но упомянутые в письмах лица угадываются по дневникам.
4 года из 57
(Повесть в письмах)
Какое это огромное счастье – любить и быть любимым.
А. П. Чехов
Из предисловия
Мне выпало счастье настоящей любви со всеми ее радостями и переживаниями. Бываю счастлив и в старческом одиночестве, когда возвращаюсь умом и сердцем к годам своей молодости. Помнить молодость помогают письма, пролежавшие в старом чемодане нечитаными больше полувека. Не возникало у нас с женой такой потребности – перечитывать их.
Может быть, эти письма еще кому-то помогут вспомнить встречи и разлуки с горячо любимым, но потерянным по какой-то причине человеком, оживят чувства и мечтания прошлого, высветят самые счастливые периоды прожитых лет. А молодым людям такие письма помогут увидеть в постаревших дедушках и бабушках своих бывших ровесников.
До разгула западной бесовщины в нашей благонравной России мне бы в голову не пришло публиковать свои интимные письма. К личным откровениям меня принудили наемные, платные, а то и просто бессовестные проповедники «сексуальной революции». Не могу смириться с тем, как в телепередачах, в газетах и журналах, в книгах-однодневках упорно, нагло, целенаправленно искажаются, размыливаются, перемешиваются одно с другим понятия о любви и физиологических половых проявлениях. Фильмы, эстрада, реклама переполнены грязной пошлятиной. Страшная статистика венерических болезней и СПИДа не останавливает глашатаев «свободной любви».
Забыто, что свобода любви нужна там, где есть любовь, а не ее похотливые суррогаты. Забыто, что инстинкты и разум, желания и чувства сливаются воедино, дают мужчине и женщине счастье, когда они любят друг друга по-человечески, а не по-собачьи. Забыты слова мудрого французского просветителя Ф. Вольтера о том, что «любовь – самая сильная из всех страстей, ибо она одновременно завладевает головой, сердцем и телом». Забыто, что никогда в прошлом России поощрителей полового разврата близко не подпускали к редакциям, студиям, учреждениям культуры. В годы нашей молодости насаждаемые нынче нравы казались немыслимыми.