– Наверное, я менеджер по рекламе. Мне казалось, что эта работа мне подходит, что я нашла то, что мне действительно нравится, но новый босс, кажется, считает меня бездарной, – ответила я, вспомнив сегодняшний плохой день.

– Уверен, это не так. Может, он просто пытается подтолкнуть тебя и раскрыть твой потенциал? – мне кажется, он искренне в это верит. И может он прав. В конце концов, зачем мистеру Лангу топить меня? Наверняка, если продажи так и не повысятся, начальство будет драть шкуру и с него в том числе. Все будут лишь в плюсе, если творческая команда будет работать на максимум. И может мистер Ланг просто не умеет выразить это иначе? Связано ли это с холодом, что, кажется, навечно поселился в его глазах?

– Не знаю, расскажи лучше о своём путешествии, – лучше перестать думать о работе и своем начальнике на свидании с другим мужчиной, Лив!

Так мы и провели оставшиеся часы. Мы без умолку болтали и смеялись. Лиам просто удивительный. И какая у него насыщенная жизнь в его двадцать семь. Да, пусть он и старше меня всего на три года, но я не могу похвастаться волонтёрством в Африке и путешествиями по миру. Слушая подобные рассказы людей, ненароком задумываешься: «А не упускаю ли я что-то важное в своей жизни?»

Ужин прошел замечательно, заказанные блюда не разочаровали, хотя может стоило рискнуть и заказать незнакомое мне блюдо. Я быстро отогнала эту мысль, вдруг мне попался бы какой-нибудь пикантный орган животного. Гадость.

Мы покинули ресторан в половине десятого. Лиам предложил подвезти меня до дома, но я уговорила его оставить машину за два квартала от дома, чтобы мы могли прогуляться и насладиться последними минутами наедине.

Пока мы шли, между нами сохранялась уютная тишина, в воздухе разлился запах, который появляется только после дождя, а вокруг нас танцевали вальс маленькие капли дождя, или лучше сказать мороси, невидимый танец, единственным доказательством существования которого была влага на порозовевших щеках. По дороге попадались небольшие лужицы, не успевшие взорваться фейерверками под ногами прохожих, их приходилось обходить, то отдаляясь друг от друга, то сближаясь настолько, что можно было почувствовать тепло чужой ладони.

Машин в это время уже почти не было, лишь изредка вечерний полумрак разбавляли фары припозднившихся жителей огромного города.

Пришло время прощаться, а я и не заметила, как мы подошли к моему дому. Мы остановились под фонарем, и я подумала, что этот круг света и все, что сейчас в нем – это все, что сейчас для меня существует. Нет проблем на работе, нет холодных серых глаз, нет нервного напряжения…

Тишину разбили первые слова с тех пор, как мы вышли из машины.

– Что ж, было здорово… – он очень смущался, и куда делась его открытость? Но кажется, что я смущалась куда сильнее, по крайней мере, по шкале от огня уютного камина до пламени Муспельхейма, я бы оценила пожар на моих щеках в «всеуничтожающее пламя Роковой Горы».

– Да, согласна. Ладно, мне пора, моя соседка, наверное, меня уже потеряла, – сказала я и направилась в сторону двери.

– Да… Хорошо. Я позвоню? – спросил он и чуть сжал мою руку.

– Я буду ждать, – взбежав по лестнице, я скрылась за входной дверью и прислонилась к ней, чтобы унять волнение и восстановить сбившееся дыхание. Провалив эту миссию по всем фронтам, я, приплясывая, направилась в нашу квартиру.

– Так-так, ну и где мы были? – спросила Кэсс.

Я посмотрела на свою соседку и, по совместительству, коллегу и глупая, но счастливая улыбка расползлась ещё шире по моему лицу.

Кэсс заняла свою любимую треть дивана, с которой открывался наиболее удобный угол обзора для просмотра телевизора, а также того, что творится на кухне и у входной двери. Сейчас в её руках покоился томик очередного романа, а на кофейном столике расположилась кружка с изображением логотипа нашей компании, из которой поднимался еле различимый пар. Ноги Кэсс были накрыты пледом, так как здание не полностью справлялось с отоплением жилых помещений по причине своей старины.