– Что происходит? – Лиам стоял возле нас с двумя бокалами. – Что ты ей сказал? – жестко обратился он к Джеймсу. – Ты хочешь испортить матери вечер?

– Она нам не мать, – сказал Джеймс. Мачеха значит. Родная или нет, но Лиам явно перенял у неё личностные качества.

– Лиам, – решила вмешаться я, – Джеймс, точнее, твой брат…

– Решил поспорить с Лив и потерпел неудачу, – закончил за меня мой босс, – отличное платье, Лив, – напоследок бросил он и ушёл в толпу.

Я попросила Лиама отвезти меня домой, сославшись на сильную головную боль, причём я нисколечко не соврала – смесь шампанского и нервных переживаний вызвали неприятные постукивания в правом виске. Конечно, главная причина была всё же не в этом. Как можно продолжать веселье, когда твой босс наорал на тебя?

«Я не дам тебе разрушить эту семью» – эти слова постоянно всплывали в моей памяти, набатом выстукивая в моей голове вопросы: что я такого могу сделать с его семьей? Выйти замуж за Лиама? Убить его и свалить на Таити прихватив его денежки? Логичней тогда уж выйти замуж за его отца.

Ладно, всё это бредовые мысли, вызванные нарастающей болью в голове. В любом случае, ничто не даёт ему права указывать, с кем мне встречаться. Лиам очень милый и заботливый парень, и я по настоящему ценю его, поэтому не дам его брату отобрать у меня шанс на что-то большее. Может быть даже на самое настоящее счастье.

Я ехала, молча уткнувшись в окно, ночь сегодня была по истине прекрасна. Люблю смотреть на то, как огни от фонарей и билбордов преображают город, показывая его с совсем другой стороны. Правда сейчас во мне кипела сильная обида и злоба, и даже эти огни не могли убрать из моей души этих двух неприятных сестричек.

– Прости за плохое окончание такого прекрасного вечера. Мы даже не успели пообщаться, – Лиам, кажется, не заметил, что за моим молчанием стоит нечто большее, чем головная боль.

– Нет, все было чудесно. Просто я никак не могу стерпеть эту боль, – он понимающе кивнул и попросил водителя остановиться непосредственно у моего дома. Сейчас было не время для романтичных прогулок.

Лиам подарил мне полный нежности поцелуй, быстро закончившийся. Эх, как бы был романтичен этот поцелуй под звёздами, если бы я не вглядывалась в его глаза в попытках увидеть в них его сурового брата. «Нет, он не такой же. Не сравнивай».

Стуча каблуками по ступенькам и держа подол платья, я поднялась к входной двери, обернувшись в последний раз, чтобы подарить Лиаму извиняющуюся улыбку. Затем я открыла дверь и скрылась внутри.

Кэсс в пижамных штанах сидела на диване в позе лотоса и уплетала чипсы, при этом она давилась и заливалась от смеха, говоря по телефону. Я кинула ключи на тумбу. От этого звука Кэсс обернулась, не успев положить чипсину в рот, и та упала на футболку.

– О, Лив. Саманта рассказывает, как они в клубе… – она не договорила, видимо, заметив, что что-то не так. Она слишком хорошо меня знает. – Что случилось? – я села к ней на диван, а она быстро сказала Саманте, что перезвонит и положила трубку.

– Ты не поверишь… – и я рассказала ей всё, не опуская ни одной детали.

Кэсс переодически то удивлённо распахивала свои и без того большие глаза, то ахала, то разражалась ругательствами от злости. Она была таким человеком, который может оправдать поступок любого. Я даже спрашивала, почему она не пошла на адвоката. И сейчас, выслушав меня, Кэсс сказала, что быть может, он оберегает своего младшего брата и просто привык всегда его защищать. В это я не особо верила, но она смогла меня успокоить и убедить лечь спать. Вечер был невероятно долгим.