– И как обстоит дело сейчас? – Дима знал, что у Митча в Японии есть младший брат, который живет в Токио, работая на местном телевидении. С ним Митч поддерживает непрерывное общение через социальные сети, несмотря на протесты отца.

– Хидео говорит, что отец ищет управляющего, которому можно передать дела. Но пока – безуспешно, – Митч еще сильнее сжал кружку после этих слов.

– Уверен, что у него получится найти нужного человека и очень быстро. Вот увидишь! – бесполезность этих слов понимали оба собеседника, но найти верный ключ к загадочной японской душе для Димы оказалось не так просто, – может, попробуешь позвонить ему? Вдруг в этот раз…

– Нет! – молниеносно, словно взмахнув самурайским мечем, перебил Диму Митч, – настоящие японцы никогда не нарушают данные клятвы, – и сделав продолжительную паузу, добавил, – мой отец – настоящий японец.

Такого резкого и импульсивного ответа Дима явно не ожидал, отчего даже дернулся на стуле. У них с Митчем крайне редко случаются глубокие и серьезные разговоры на болезненные темы, но именно в такие моменты открывается взору та огромная и непреодолимая пропасть в их мировоззрениях, обычно скрытная и никоем образом не проявляющая себя в рутине повседневности.

Поняв, что дальнейший разговор сможет причинить еще больше боли и трудностей другу, Митч встал и быстрым шагом направился из кафетерия в сторону лаборатории, все же найдя в себе силы кивнуть Диме.

Оставшись один и неторопливо допивая чай, Дима еще раз прокрутил в голове все известные ему подробности жизни Митча, в сотый раз пытаясь понять, может ли он помочь восстановить родственные связи в одной отдельно взятой японской семье.

Митч родился в Японии в городе Киото, древней столице этого загадочного островного государства. Его отец, Нобуо Миямото – владелец небольшого магазинчика на окраине города. Становясь старше, он все больше времени уделял духовной жизни, став прихожанином крупного буддистского храма Дайго-дзи в родном городе. Когда родился старший сын, Нобуо назвал его Мичайо, что означает «человек на правильном пути». Позднее у Нобуо родились еще двое детей – сын и дочь.

Привив своим детям склонность к религиозной жизни, он был уверен, что Мичайо пойдет по стопам отца, выбрав шингон-буддизм1 своей религией. Но одно событие перевернуло все вверх ногами.

Будучи на втором курсе Токийского Университета, Мичайо посетил конференцию по астрофизике, проходившую там. Его, дотошного и прагматичного студента до глубины души поразил доклад российского профессора Горина о природе загадочных радиоэлектронных сигналов из центра соседней галактики. Сумев застать русского профессора в кулуарах конференции, Мичайо, не скрывая свойственного только японцам восхищения, граничащего порой с обожествлением, поделился своими впечатлениями и, неожиданно для Горина, попросился в команду ученого. Тот, в свою очередь увидев в невысоком худощавом студенте близкие себе черты характера и нужные для работы над международным проектом качества, пообещал помочь.

Спустя полгода непрерывной переписки с профессором, Мичайо, чудом попав в программу по культурному обмену между студентами Токио и Москвы, не без участия в этом самого Горина, оказался на месяц в российской столице. Ожидания студента от Москвы и российского научного сообщества не оправдались совершенно, впустив в душу нарастающие разочарование и тоску по родине. Но посетив в рамках очередной экскурсии, организованной для студентов-иностранцев, Новодевичий Монастырь и побывав там на торжественной службе в честь одного из Престольных Православных праздников, Мичайо неожиданно для себя почувствовал небывалое прежде единение с происходящим вокруг, ощутил близость и иррациональное стремление к новой и, казалось бы, совершенно чуждой себе религии.