– Ну, что придумал командир?

Ханин скинул куртку и фуражку. Сел за стол и сказал:

– Слушай, чаю пусть поставят.

Мичман позвал дежурного по столовой и передал просьбу старшего лейтенанта. Вернулся и сел напротив хмурого Ханина:

– Че, надумал?

Старший лейтенант помял немного сигарету в руках и, закурив, сказал:

– Если через три дня ничего не изменится и нас не начнут вытаскивать отсюда, разберем деревянные избы и сделаем плоты.

Серов покачал головой и сказал:

– И куда поплывем?

– В море. В Кронштадт. Хотя мы хрен туда доберемся при таком ветре и таком течении. Но там сейчас много кораблей бродит. Должны нас в море подобрать. Тем более видишь, вертолеты шныряют. Заметят, обязательно заметят.

– Да, наверное, ты прав, – неуверенно сказал Серов, поглядывая на погоду за окном.

Ханин снова затянулся едким дымом и посмотрел в темно-серое небо.

– Да, наверное… – сказал он и попросил: – Будешь на обходе, присмотри строение на разбор.

– Хорошо.

Мичман принял чашки из рук курсанта и поставил перед Ханиным дымящийся напиток.

– Спасибо, – сказал он курсанту, и тот ушел.

Отпив глоток, мичман сказал:

– Слушай, командир. Я тут в последнем доме лодку резиновую нашел. К нам перетащил и спрятал, чтобы никто сдуру не сбежал. Так я… что думаю. Можно отправить человека три посмотреть – далеко ли суша нормальная. Или хотя бы за провиантом до других холмов.

Старший лейтенант посмотрел на Серова и сказал:

– Дельная мысль. Подумай, кого можно отправить, и давайте сегодня уже первую ходку сделайте. Коли найдете что, я тебя расцелую. В третьем взводе командиры отделений уже подумывают о НЗ. Новая партия провизии успокоит всех и, главное, меня. И знаешь что? Давай с ними сходи. Мало ли, если местное население попадется, чтобы не курсанты там отдувались. Хорошо?

– Давай, – пожал плечами мичман.

– Когда сможете пойти?

– Ну, сейчас чай допьем и пойду надувать, – сказал, как всегда, ко всему готовый Серов. – Насос, слава богу, при лодке имеется.

– И, Серов, будь добр, найди оружие. Ножи крепкие, винтовки…

Мичман присвистнул:

– Где ж я тебе винтари найду? Их наверняка позабирали с собой хозяева. Ножи ладно… А вот огнестрельное, фиг знает…

Отхлебнув кипятка, Ханин поморщился и сказал:

– Ты постарайся.

– Зачем это надо?

– Сердцем чую, пригодится.

Мичман посмотрел на старшего лейтенанта как-то странно и сказал:

– Ты че, думаешь, что на нас кто-нибудь нападет? На сотню рыл в форме? Я таких больных не знаю…

– Нет, я не думаю, что на нас нападут. Я боюсь, как бы не пришлось… Ну, это, если ты еду не найдешь. А коли найдешь, тогда… Тогда, думаю, все обойдется.

Серов понял, о чем говорит старший лейтенант, и сказал:

– Я постараюсь найти. Может, сейчас уже карцер придумать?

– Нет, рано, – качнул головой Ханин. – Да, а если что… вон в погребе запрем тех, кто бунтовать начнет.

– Хорошо. – Серов одним глотком допил чай и сказал: – Пойду лодку готовить. Я Кира и Леху с собой беру на весла.

– Бери. Только аккуратно там. А то всякое… Не скажу что, плавает…

Когда мичман ушел, Ханин залег на еще не остывшую кровать и закрыл глаза в надежде уснуть. В голове стояла одна мысль: что дальше? Можно, конечно, и правда наделать плотов и уйти в море. Но это риск. Это авантюра. Ханин знал море. Оно может разом с плота все слизнуть даже в маленький шторм. А уж в такую погоду и подавно. Плоты – это шаг обреченных. Можно вплавь, конечно, пробираться от островка до островка. От холма до холма. Но и тут много против. Они в районе потенциального радиоактивного заражения. Да и этим методом далеко не уползешь. А сидеть на месте тоже нельзя. Персонал, что оставался на станции, наверняка уже ушел. Может, тот вертолет, что видели караульные, именно их и забирал. А может, и правда разведчик-поисковик-спасатель. Кто его знает. Итак, только трое суток есть в запасе до критического момента. До того времени, когда уже надо четко знать, что делать дальше. Плоты – это не выход. Выход в море на них – это шаг обезумевшего. Что тогда? Все-таки от острова к острову и дальше на сушу. Да, наверное, придется так.