– Пиши Проша, пиши, – услышал он в трубке.

– Ты не поняла, я хочу писать про серых ангелов!

– Так пиши!

– Я же обещал тебе не писать больше о них, опять сны начнутся, – улыбнулся Прохор.

– Господи, да я уже и забыла о твоём обещании, пиши!

– Спасибо тебе, Лариса, – тихо произнёс Прохор.

– За что?

– За всё, за любовь, за дочерей, – очень нежно ответил ей муж, да так, что у Ларисы повлажнели глаза.

– Ты когда вернёшься?

– Через пару дней.

– Писать будешь?

– Да, вот сейчас только баньку истоплю! – улыбнулся Прохор.

– Хорошо, возвращайся, мы ждём тебя Проша!

– Я люблю тебя!

– И я, очень люблю тебя! – послышалось в трубке со всхлипом.

Прохор спрятал трубку в карман, улыбнулся и, взяв вёдра, стал наполнять котёл бани водой. Колодец был рядом с баней, поэтому через десять минут он уже затопил котёл и пошёл в дом. Мысли, между тем, начали роиться, выстраиваясь в идеи. Правда, процесс этот происходил несколько замедленно. Прохор улыбнулся, достал прохладную бутылку пива и вышел посидеть на крыльцо. Прохладное пиво действительно оживило его мыслительный процесс. В его голове начали рождаться герои, сцены, диалоги. Внезапно возле калитки остановилась не очень новая иномарка, из которой вышел седой благообразный мужчина. Подойдя к самой калитке, он спросил:

– Вы, Прохор?

– Да, а в чём собственно дело? – спросил Прохор, подходя к калитке с бутылкой пива в руке.

– У вас очень хорошие друзья, они беспокоятся и попросили меня проведать вас.

– Это Костя?

– Почему только Костя, мне позвонила его жена Татьяна, – улыбнулся незнакомец и, кивнув на пиво, спросил, – гуляем?

– Лечимся, – с улыбкой ответил Прохор.

– Что лечим, голову или душу?

– Душу!

– Душу не так и не здесь надо лечить! – глядя в глаза, тихо произнёс мужчина.

– У каждого своё, – глубокомысленно произнёс Прохор.

– Так-то оно так, – согласился незнакомец, – только есть тот, кто за все души отвечает.

Прохор посмотрел на этого благообразного мужчину и спросил:

– А вы поп?

– Я иерей, а что тебя смущает?

– Я думал, что все служители церкви носят бороды!

– Борода не самое главное в моей работе.

– А что главное?

– В переводе с греческого иерей – это жрец, в мои обязанности входит совершать богослужения, нести учение людям, проводить причащения и другие таинства, – глядя в глаза Прохору произнёс иерей, – ты можешь называть меня отец Димитрий.

Прохор внезапно для самого себя задал наверно самый глупый в своей жизни вопрос:

– Скажите святой отец – Бог есть?

Отец Димитрий внимательно посмотрел на Прохора и ответил:

– Думаю, что ты и сам знаешь ответ, другое дело есть ли он в душе человека, а в твоей, он точно есть, будешь возвращаться, сверни ко мне в церковь, это по пути, ты услышишь!

– Что и грехи отпустите?

Отец Димитрий улыбнулся и, поворачиваясь к машине, произнёс:

– Заезжай Прохор, там и поговорим, если грехи стоящие, то отпущу.

– Заеду, обязательно заеду, святой отец, – сказал уже на прощание, севшему в машину священнику, выйдя из-за калитки.

– Ну, и слава Богу, – кивнул на прощание священник.

Прохор смотрел вслед уехавшему иерею. Идеи, которые только роились у него в голове, стали приобретать более чёткую форму. Прохор зашёл в дом и открыл ноутбук. Он сначала записывал мысли, затем стал формировать сюжеты. Иногда он выбегал из дома подкинуть дров в печку бани. К вечеру он смог сформировать скелет своего рассказа. Баня уже хорошо настоялась, и Прохор отправился стегать себя веником. Странным образом это совпало с процессом самобичевания. Там на полке Прохор припомнил все свои грехи и ошибки. Он разобрал себя и всю свою жизнь практически на атомы. Самым главным из того, за что он теперь себя казнил, было его расставание с Ларисой, тогда в молодости. Ведь она любила его, а он, он просто струсил, хотя, как, оказалось, тоже любил только её. Этого он себе никак не мог себе простить! Уставший и необыкновенно лёгкий после парной Прохор вернулся в дом. Выпив ковш холодной воды, он рухнул на диван и сразу уснул…