Вместе с женой и самыми близкими товарищами Алексея, я провожал его в последний путь. Поклялся у могилы, что память о нём будет всегда жива.

Прошло более шести десятилетий с тех пор, но я помню светлый образ Алексея Волгина и слёзы его юной подруги, оставшейся вдовой в 20 лет…

Николай Кудряшов. Комсомолец-путеец из Ионавы. Скромный, рассудительный юноша. Во всех отношениях, – надёжный человек.

Не прошло и месяца после зверского убийства Алексея Волгина, как пришло известие о такой же горькой участи комсомольца Николая Кудряшова. Сведения, которые мне удалось собрать, воссоздают трагическую картину его гибели.

Николай был дома один. Среди бела дня во двор домика, где он жил, зашло трое военных в советской форме: офицер и два рядовых. Схватили Николая посреди двора, оттащили в кузницу. Свалили. Двое держали его голову на наковальне. Третий взял в руки молот и со всей силой опустил его на голову Николая.

Трудно себе представить более сатанинское убийство. Разве люди могут совершить такое? Нелюди…

Как и Алексея Волгина, хоронили Алексея Кудряшова с воинскими почестями. На их могилах поставили солдатские обелиски с пятиконечной звездой…

Много жизней было загублено фашистскими ублюдками, именуемыми «лесными братьями». Жестоко, цинично, изуверски убивали ни в чём неповинных людей. Только за то, что они были советскими русскими. Впрочем, убивали и литовцев, коммунистов и комсомольцев, активных приверженцев Советской власти.

1945-й год в Литве – один из самых трудных в моей жизни. Потому память хранит многие имена и события тех суровых дней.

Здесь рассказано об отдельных трагических событиях и тревожных днях. Но ими была наполнена вся тогдашняя жизнь в Литве. По делам службы я много раз бывал в Вильнюсе, Каунасе, Шауляе, Укмерге, Палемониосе, Провинишках, не говоря уже о недалеких от Кедайняя станциях и полустанках: Дотнуве, Ионаве, Жеймах, Байсоголе. Минувшие годы не стёрли память о девяти месяцах жизни в Литве 45 года XX века.

Помню города и сёла, павших и живых товарищей. Всё помню. И не только грустное. Помню радость нашей немеркнущей Победы над германским фашизмом. Торжественные вечера, посвящённые Великому Октябрю и дню рождения комсомола. И особо запомнившийся День железнодорожников – профессиональный праздник, с большим размахом отмечавшийся путейцами и нашей дистанции, и всеми кедайняйскими железнодорожниками. Но радостные и светлые мгновения заволакивают грозные тучи того тревожного времени…

Наверное, те, кто прочитают эти строки, про себя подумают: «А что же автор умалчивает о методах борьбы с политическим бандитизмом?»

К тому, что рассказано в книгах и кинофильмах о драматических событиях в жизни Литвы в послевоенные годы, мне особо нечего добавить.

Замечу только, что порождены они были не Советской властью, не социализмом, не мнимой «оккупацией», о которой любят порассуждать сегодня нынешние правители Литвы и наследники идеологии «лесных братьев», фашистской по своей сути. В данном контексте, – политический бандитизм – сродни национал-шовинизму…

Советская власть отвечала на жесткость «лесных братьев», взрывавших мир и спокойствие каждодневными убийствами, зверствами, поджогами, взрывами, – методами убеждения, умиротворения, предупреждения; неоднократно объявляла амнистии и прощения участникам национал-шовинизма.

Но поскольку бандитские изуверы продолжали совершать чудовищные злодеяния против Советской власти, чинили жесточайшие преступления против советских работников и активистов, зверски убивали ни в чём не повинных людей, советские государственные органы вынуждены были действовать адекватно.