Стоя на дороге, зажатой с обеих сторон разросшимися деревьями, не слишком-то и уловишь, как усиливается ветер. Летний ливень стремительно уходил, оставляя после себя избыточную влажность. Облака начали кучковаться в одной стороне. Они уносились прочь так быстро, будто владелец гигантского шлейфа, выделанного из кипящей и собравшейся в причудливые комки с нечеткими краями темно-серой каши, растекшейся по стеклянному небу, подбирал его, спохватившись.

Вновь нахальная луна безнаказанно раздавала всем без разбора украденный у солнца свет.

Серб вздрогнул. Тут ширинку застегиваешь, а на тебя глаза смотрят… с земли прямо.

Чтобы выстрелить в белое пятно человеческой мордахи, у патрульного не было и двух секунд. Непроизвольно попятившись, он выдал себя, и лежащий чуть дальше в кустах Резар нажал на спуск. Тугие хлопки, напоминая звуки тюкающих по асфальту один за другим пережженных глиняных кирпичей, слились в маленькую канонаду. Крики раненых, отброшенных тяжелыми пулями, перемешались с короткой очередью из «калаша», выпущенной наугад в темноту. Серб залег, плюхнулся на мелкие камешки тропы и старался выцелить хоть кого-нибудь.

Двое его товарищей были мертвы. В него дважды попали, но он мог двигать одной рукой, а главное – дышать. Свист из простреленного легкого оставлял бы надежду, если бы он оказался сейчас на больничной койке, а не в центре безжалостной заварушки. Воя от боли, он только теперь понял, что левое плечо не работает. Кажется, раздробило сустав.

К нему уже подходили.

«Не успеть! Не смогу! Выстрелы!»

Крошка разлетающихся от пуль камней сечет лицо. Ужас выдернул душу из тела, и человек увидел на мгновение себя посреди мокрой дороги, беспомощного, приговоренного к смерти.

«Не смогу».

Он повернулся на спину. Направил автомат в небо – и разряжал магазин, пока вверх не ушли три трассера. Увидят, должны, от заставы не так далеко.

«Они должны слышать выстрелы. Видеть выстрелы, черт возьми. Еще полрожка».

Неуклюже повернувшись, он направил автомат в сторону албанцев…

Голова дернулась от попадания. Противник обмяк.

Резар подошел и выстрелил еще раз.

– Че встали? – шипел он. – Стаскивайте их с дороги.

Перезарядив автомат MP5SD с интегрированным глушителем, он забросил его за спину и, подавая пример членам группы, поволок в подлесок убитого патрульного.

После того как они прибрались, командир диверсионной группы подошел к Фатосу и стал без слов смотреть ему в лицо.

– Ты не вздумай, – запричитал Фатос, отходя назад и цепляясь руками за куртки стоящих рядом Лоренка и Эгзона. – Всю твою семью порежут, слышишь?

Резар слышал.

– Ходу, – негромко сказал он.

Группа, нацепив на себя тяжеленные рюкзаки, продолжила движение к их первой цели – трассе, ведущей к городу Кралево.

Шагая вторым позади худого и длиннющего Лоренка, Резар размышлял над брошенными в лицо словами Фатоса.

«Толстый ублюдок обделался, наверное, с перепугу. Сербы ему едва не залили мочой глаза». Когда он его увидел в первый раз в костюме, сидящего на кожаном диване с девицей в обнимку посреди бара, Резар решил, что перед ним хозяин заведения, настолько уверенно и вальяжно вел себя этот холоп. Но он ошибся, что случалось с ним нечасто. Снабженный четкими инструкциями представитель Народно-освободительного фронта Албании (НОФА) – название организации для пафоса, на самом деле те же бандиты, только со связями в политике, – Резар пришел на стрелку к занимающемуся контрабандой по всему средиземноморскому региону Джезиму. В тот вечер он знал только имя, а вот его знали в лицо. Именно Фатос проводил его из шумного зала в обитую мягкой тканью большую и хорошо обставленную комнату.