Прости меня, мой любимый футбол. Тренер не понимал, почему я резко сдал на поле. Нервная система на глазах перестраивалась. Из расчетливо-спортивной – в эластичную и созерцательную.

Стихи свои я вышагивал на улицах, бульварах и в парках.

Да, это был настоящий маленький поэт. Вдохновение не покидало его ни на один день. Меня тянуло из дома. Очень сожалел, что психодромы на Тверском уже рассеялись. Кусочек «хиппи» жил в моем тогдашнем сердечке. Я был записан сразу в несколько библиотек, выделяя прежде всего Некрасовскую на Большой Бронной. Самообразовывался, одним словом. Страна в то время графоманила по полной программе. Не счесть было всевозможных литобъединений. Судьба милостиво избавила меня от них. Подарила круг общения таких же подростков – Дима Пёрышков, Саня Басов, Алла Рябова и Кирилл Рыжков. Набиралось нас человек пятнадцать. По понедельникам мы собирались в музее Маяковского, читали друг другу свои творения. С шести вечера и до закрытия. Абсолютно бесконтрольно. После всей ватагой шли в чайную на Мясницкой. Теперь там ресторан «Самовар». Тоже хорошее место. Только с повышенной буржуазностью. И ничто не напоминает о буфетчице тете Глаше с ее пирогами и горячим чаем. Также мы проводили вечера поэзии, «Москвавечер», в Замоскворечье. Шумели от души. Первая влюбленность тоже относится к тому периоду.

Осень-государыня,

Вам одной покаюсь, —

Светлыми дубравами

Я бреду, скитаюсь.

Осень-государыня,

Болен я невольно

Песнями усталыми,

Звоном колоколен.

Горько мне воочию

Видеть, как в костре

Сгорают листья…

Выйду к дому отчему —

Пусто на дворе…

У беды повадка – лисья.

Осень-государыня,

Руки вам целую

За рябины зарево,

За печаль земную.

Побеседуй со мной, побеседуй,

На плохую погоду посетуй —

Зарядили с июня дожди,

Яблок к Спасу от лета не жди.

Побеседуй о дальнем, о ближнем;

Что смешным был и часто излишне.

Про себя улыбнись, побрани

За отсутствия долгие дни.

Незаметно шиповника запах

Предвечерье внесет в мокрых лапах,

И покажется: нужно идти.

Побеседуй со мной, как прости.

Побеседуй со мной, вечеруя,

Сумрак легким дыханьем чаруя.

Еле влажной ладонью коснись,

И разденься, и сном притворись.

И качнется уют этой ветхой

Дачи, деревце с веткой

Вдохновенною в темном саду…

Побеседуй, я скоро уйду.

Побеседуй, я скоро уеду,

Дальше, дальше слоняться по свету.

И, прощаясь, случится рассвет

Самым нежным без всяких примет.

Бывает, что жизнь и не балует,

Бывает – сплошной переплет.

И только лишь добрая бабушка

Утешит тебя и поймет.

Мы все для нее дети малые,

Примчишься сквозь ветер и дождь —

Ладони ее исхудалые

К губам осторожно прижмешь.

Расскажешь про тайны укромные,

Любовных баталий бои —

Мы все для нее внуки кровные,

За каждого сердце болит.

Для каждого слово хорошее

Найдет за вечерним чайком

И скромный гостинец положит нам

В дорожную сумку тайком.

У бабушки комнатка светлая,

Глаза – в мире ласковей нет.

Молитвой ее беззаветною

Я с детства храним и согрет.

Глядит на меня, улыбается,

И ходики тихо тик-так…

Отрада моя, здравствуй, бабушка,

Прости, если что-то не так.

Какие дни стояли в сентябре,

Какие мысли голову кружили!..

Я убегал из дома на заре,

Что за девчоночки со мной дружили!

Как волновались мама и отец,

Как вызывала тетя «неотложку»!

«Ну молодец, – твердили, – молодец…»

Я так любил потертую одежку.

Какие дни стояли в сентябре,

Какие мысли голову кружили!

Как до утра мы пели во дворе,

Как мы дружили, жили – не тужили!

Как день рожденья праздновал сосед,

Каких кудрявых только не кадрили,

Как я гулял в свои семнадцать лет,

Что нагадали мне, что надарили!..