– Не уверен, но как возрожденный служитель Бога он получит власть и возвысится до иеромонаха. Если же у него получится пройти весь путь Вельда, он сумеет возродить священную империю.

Всем надо было осмыслить услышанное. Воцарилось молчание – каждому требовалось на это какое-то время. Для меня – что-то около трех секунд.

– Но ведь это лишь книга сказок. Ваш Единственный истинный Бог – простая страшилка, чтобы держать народ в узде.

Руки капитана Энеаса крепче сжали поводья, и я поняла, что пора сесть прямо, насколько получится.

– Госпожа Мариус, – сухо произнес он, не сводя глаз с дороги. – Вы свободны верить или не верить, как пожелаете, но уж если нам приходится ехать вместе, я попросил бы вас не оскорблять мою веру. Важно то, что Лео Виллиус верит по-настоящему и действует соответственно, хотя и не имеет вашего опыта.

Я закатила глаза, но от этого только сильнее разболелась голова. Я съежилась на жестком сиденье рядом с капитаном и вспомнила Кайсу. Догонять ее, вот чем я должна заниматься, вместо того чтобы сидеть здесь и выслушивать нравоучения человека, настолько упертого, что он видел Лео и при этом остался верующим. Что за истинный бог мог позволить своему духовенству быть таким мерзким?

– Кажется… этому телу… почти… конец, – сказала императрица Хана через пару часов, пробыв в трупе сколько могла. – Дай мне… руку.

Я смотрела на деревья, мечтая бежать, но это тело держало меня в плену, и выхода не было. Я помедлила, а потом протянула руку над бортом повозки. Императрица ее не взяла. Мертвый взгляд возницы остановился на мне, и я не могла сдержать дрожь. Кожа трупа была бледная, неживая, и тем не менее на щеке проступило пятно, похожее на синяк, – застоялась кровь оттого, что Хана лежала. Этот темно-лиловый тон делал еще более страшными бескровные губы и покрытые коростой глаза.

– Что такое? – спросила я.

– Ты колеблешься.

– Мне больно шевелить рукой.

Она прищурила безжизненные глаза.

– Извини, что не полностью доверяю тебе. Мы отправимся за твоим телом, как только выполним эту задачу, обещаю.

– Ну, и ты меня извини за сомнения в том, что теперь твое слово чего-то стоит. Твое тело запросто может помереть еще до того, как мы доберемся до Торваша, и тогда…

– Тс-с, – прошептал капитан Энеас. – Неизвестно, когда и что он может услышать.

Мой взгляд метнулся к длинному деревянному ящику рядом с императрицей. Даже находясь в шкуре мертвеца, она старалась держаться в стороне от ящика. Было в нем нечто жуткое.

– Он все время слушает? – спросила я. – Как это происходит?

– Чтоб меня, откуда мне знать? – сказал капитан. – Я же просто солдат, подчиняющийся приказам безумцев, – ты что, забыла?

– Ясно, – сказала я и протянула руку императрице. – Давай.

Она приняла руку. Секунду я сжимала мертвую плоть, потом сделала самый глубокий вдох, расширяя не только легкие, но и сердце, и живот, и руки, и ноги, чтобы все стало вдвое больше. Было так приятно вместе с этим вдохнуть и жизнь, но мгновение, когда требовалось ее удержать, было мукой.

Я застонала, но услышала, как выругалась императрица.

– Это… становится тяжелее.

– Да, – согласилась я, отпуская мертвую руку. – Мы могли бы найти новое тело.

«Я не собираюсь убивать людей ради того, чтобы ходить в их телах».

– Тебе и не придется.

«А чья это рука? – Она поднесла нашу правую руку к нашему лицу. Кожа на руке сморщилась, будто мы слишком долго сидели в ванне. – Прежде чем ты напомнишь, что мы убили возницу, я замечу – это другое. Нам нужна была повозка, а свидетеля оставлять нельзя».

– Да как скажешь. А мне все равно, пускай мы умрем.