Алексей Крылов, до войны участник детского оперного хора, пел нам грустную и печальную, тревожную и набатную песню про Зою Космодемьянскую:

Село с рассветом вышло из тумана

Стоял суровый утренник мороз,

Схватили немцы девушку Татьяну

И потащили в хату на допрос…

В её глазах бесстрашие сияло,

…..

Вспомнился тяжёлый тысяча девятьсот сорок первый. Воинская часть, родная нам по выполнению заданий в тылу, «Полевая почта 9903», где командиром был легендарный майор Артур Карлович Спрогис, вспомнились его ученики и воспитанники Герои, отдавшие свою жизнь за Родину: Зоя Космодемьянская, Вера Волошина, Елена Колесова, Константин Заслонов…

Скромный и застенчивый Паша Киселёв прервал затянувшееся молчание:

– Друзья, все мы здесь присутствующие комсомольцы, как на собрании комсомольском, можно задать вопрос ко всем на тему, о которой мы не говорим, о возможности попасть в руки врага?

– Для нас это не ВОПРОС, последняя пуля в висок или граната под ноги, когда подойдут фрицы.

– Это бесспорно, ну а если в горячке боя не останется ни одного патрона, ни одной гранаты и на тебя навалятся фрицы?

– Или в городе попадёшь в облаву, а у тебя нет оружия и документы пахнут липой, или как с Зоей, схватит сзади часовой и будет орать, звать на помощь свою ораву?

– Тогда, наверное, молчать, только молчать, как бы тебе не было невыносимо больно, фашисты всё равно убьют. Кусаться, драться – обозлённые они скорее убьют тебя: это выход.

– Да, если скажешь им хоть слово, вроде бы       и незначительное, никому не повредившее бы, то ты пропал, из тебя вытянут всё,       что ты знаешь и что ты не знаешь.

– Слышал, что подпольщики держатся хотя бы       несколько дней, пока их товарищи по борьбе не поймут, что он арестован, и надо сменить явки и конспиративные квартиры, после уже его признания повредят только ему.

– Не знаю, как вы, а я мёртвый зубами вырву чеку гранаты!

– Все, наверно, читали «Испытание» и «Твой неизвестный брат» немецкого писателя-коммуниста Вилли Бределя, мне там запомнилось, что немецкие коммунисты не признавали самоубийства и держались до конца. Бредель был комиссаром бригады в Испании.

– Это были сильные и мужественные люди с большим подпольным стажем, Гитлер уничтожил сто пятьдесят тысяч коммунистов.

– Помните, кто-то в бригаде рассказывал, как девушку, партизанку-разведчицу, схватили в деревне. Измученную и истерзанную её на другой день привели на допрос. Два наглых гестаповца начали снова над ней измываться. Она увидела на столе пистолет, подобралась к нему, схватила и застрелила этих двух фрицев, выпрыгнула полураздетая в окно и бросилась по снегу к лесу… её затравили собаками.

– Это была Героиня в полном смысле этого слова, умирая, ни на что, не надеясь, она убила, сколько могла врагов.

– Хлопцы, вы меня знаете, под танки я с миной лез? Лез! А попасть в плен я не мыслю, пыток я не выдержу, заноза под ноготь вопьётся я ору, как оглашенный, последнюю пулю я сохраню себе…

– Ребята, мне одна переводчица рассказывала про последнюю пулю…

– Это которой ты стихи читал после отбоя на спортплощадке возле сирени?

– Ребята остановите его, или я из него бифштекс сделаю!

– Говори, говори – мы ему рот зажали.

– Так вот, ОДИН французский писатель описывает случай – у французских партизан маки – франтиреру дали задание, выдали револьвер с пятью патронами, а он был настроен, что последнюю пулю пустит в себя, твёрдо настроен, в лесу встречает четырёх немцев – стрелок он был отменный – всаживает в них четыре пули, они скошены, пятую пулю посылает себе в голову, последнюю пятую… Один немец, тяжело раненый остался жив, потом он удивлялся, почему партизан застрелился, он свободно мог уйти, его некому было преследовать. Вот вам и последняя пуля! Торопиться не надо.