Все это время я не шевелился. Передо мной висел меч императрицы Мико, я мог дотянуться до рукояти. Мог взять его. Мог сражаться. Но за кого? За свой народ? Или за тех, кто ничем не заслужил опустошение, которое мы принесли на их земли?

Я должен был выбрать, но не выбирал. Не мог. Ни когда атаковал второй всадник. Ни когда его клинок разрубил бок телохранителя императрицы. Ни даже когда она сама с криком обнажила меч, который я не взял, и ринулась в дождь.

Второй всадник спрыгнул с седла прямо перед ней, собираясь захватить ее невредимой. Если он надеялся на легкую добычу, то взамен получил атаку яростного воина.

Тор приколол их предводительницу к земле, но я не мог отвести глаз от карающей силы императрицы Мико, теснившей своего врага удар за ударом и не заботившейся о собственной защите.

Загнанный в противоположный угол двора левантиец увернулся и побежал к лошади. Императрица не пустилась в погоню. Бросив меч, она взяла лук и натянула тетиву.

– Нет!

Даже если бы она услышала меня, даже если бы поняла, я все равно опоздал. Стрела воткнулась в спину Клинка, он упал лицом в грязь и задергался.

На мгновение все потрясенно замерли. Левантийцы Гидеона были мертвы или умирали, а я не сделал ни шагу. Тор, тяжело дыша, стоял посреди двора, когда императрица с криком бросилась к своему спутнику.

Она опустилась на колени, бессвязно бормоча и гладя его по груди, ее голос превратился во всхлип, и она жестом указала на дом. Покрытый грязью и кровью Тор послушно метнулся внутрь.

На негнущихся ногах я поковылял к ней. Она смогла усадить своего спутника и что-то быстро говорила, руки ее двигались еще быстрее, пытаясь остановить кровотечение.

– Нужно занести его внутрь. – Я жестом указал на дом, откуда снова выбежал Тор. – Внутрь, – повторил я. – Помоги мне.

Тор кивнул и наклонился, чтобы телохранитель мог взять его за шею. Сжав зубы, я попытался подставить плечо, но императрица оттеснила меня. Повиснув между ними, телохранитель вскрикнул, когда его наполовину понесли, наполовину поволокли к крыльцу. Они неуклюже затащили его внутрь – две темноволосые головы, склонившиеся над общей задачей, а руки соединялись на его заляпанной грязью спине.

Внутри они положили раненого, и императрица принялась кинжалом срезать одежду. Тор уже кипятил воду над огнем, применяя свои навыки, полученные в ученичестве у целителя. Все седельные мальчишки и девчонки учились основам этого ремесла. Я уже все подзабыл, но Тор ловко готовил полоски льна, пока императрица занималась своим делом.

Вскоре показалась рана, кровавое месиво от бедра до подмышки. Кажется, ребра смягчили удар по торсу, но нижней части не так повезло. Между трясущимися руками императрицы сочилась кровь. Я встретился взглядом с Тором. Мы оба видели такие раны – этого не избежать, если твое предназначение сражаться и умирать за твой гурт, – но никогда не видели, чтобы кто-нибудь поправился. Настойчивость и хороший уход часто позволяли раненым продержаться некоторое время, но даже Йитти не смог бы вылечить такое.

Императрица опустила льняную ткань в горячую воду, но каждый раз, когда она смывала кровь, выступало еще больше. Она что-то сказала, Тор покачал головой в ответ. Она жестом указала на иголку и нитку, и снова он покачал головой. Она повысила голос, из глаз лились слезы, я не мог на это смотреть. Не мог стоять, погрузившись в ее удушающую надежду.

Решив поискать убежища в традициях, я вышел наружу и опустился в грязь рядом с ближайшим телом, игнорируя обжигающую боль в бедре и тяжесть измученных суставов.

Я вытащил клинок из-за пояса мертвого левантийца. Рукоять была не по руке, его голова казалась слишком тяжелой. Я не узнал его, но на затылке гордо красовалось клеймо не то рода Яровен, не то Охт. Без краски различить их было трудно. Кто-то из людей Дишивы? От этой мысли меня затошнило, я сглотнул и сделал первый разрез. На мокрую землю потекла кровь. Лучше не смотреть. Лучше не думать. Просто предоставить все моим опытным рукам.