Шаг за шагом, вдох за вдохом, снимок за снимком я вбирал в себя и свой гаджет дух спокойного поля. И, точно открытки, отправлял его цифровые воплощения Ульяне в другой край страны.

Вскоре я ощутил, что впал в лёгкое трансовое состояние безмыслия и созерцания. Есть реальность – её нужно запечатлеть на карте памяти – если нужно, слегка обработать – и отправить в другой уголок страны. Вот такая незамысловатая медитация-операция. Ничего лишнего.

Конечно, было совсем непросто разглядывать и оценивать получившиеся снимки на маленьком экране, особенно когда его заливало солнцем. Дисплей отсвечивал, приходилось прикрывать его ладошкой и приближать чуть ли не к самому носу. Хотя, решил я, не на конкурс фотографий же отсылаю. Так и быть: пускай некоторые снимки будут неидеальными. Я никогда не славился фотографическим вкусом и способностями. Просто сейчас отчего-то мне нравилось этим заниматься и делиться местными кадрами с единственной девушкой, которая со мной общалась на постоянной основе и которой, кажется, я был искренне небезразличен.

Наводка на привлекательный вид…

Клик…

Просмотр и отправка.

Успокоение…

Следующий пейзаж…

Клик…

Отправка.

Умиротворение…

Некоторые облака висели невероятно низко, будто собираясь приземлиться на дорогу, по которой я шагал. Впрочем, если учесть, что находился я на возвышенности, возможно, их близость была и не удивительна.

Небо отсюда виделось широким и бескрайним, обнимающим далёкие леса, исчезающие за горизонтом. Свободному обзору небесных вершин не мешали наставленные повсюду пятиэтажки. Лишь вдалеке вырисовывались частные домики и другие малоэтажные строения. Само же поле, несмотря на то, что вдоль него тянулись артерии электропередач, было словно свободно от деятельности людей. Как же давно я просто не смотрел на обычное небо.

Длинная Дзен-Дорога наконец завершилась и разделилась на две, уходящие в противоположные стороны. В этой части огромного поля каждый год, в начале июня, жители города и всего района проводят сабантуй – традиционный для татар и башкир праздник в честь окончания весенних полевых работ. Он сопровождается концертом, скачками на лошадях и другими всевозможными спортивными состязаниями. Трибуна, сцена, уйма скамеек – всё, что нужно для национального торжества – здесь имелось.

Не раз в детстве я бывал на этом празднике. Однако ничем, кроме шумного базара, он мне не запомнился. Куча ларьков и палаток с шашлыками, мороженым, пивом, одеждой и безделушками. Мужики с бутылками и рюмками в руках орут с трибун на скачущих всадников, голос из громкоговорителя безостановочно лопочет, кто-то сражается подушками на вращающемся бревне, кто-то взбирается на высоченный столб, отовсюду гремит музыка, тут и там шествуют люди.

Сабантуй, как я слышал, прошёл в прошлую субботу – в тот день я как раз работал в деревне у бабули. Впрочем, даже если бы и остался в городе, то всё равно бы сюда не явился. Переполненного людьми праздника мне только не хватало.

Теперь, спустя несколько дней, от торжества практически ничего не осталось, даже мусор весь собрали. В безлюдной тишине находиться здесь было гораздо приятнее, чем в прошлые разы. Я подумал, что неплохо бы передохнуть, и направился к трибуне, ведь там была тень. Не то чтобы я перегрелся, но был к тому очень близок.

Я поднялся на пустое сооружение, походившее на огромную лестницу, ступени которой как раз и назначались для сидения. Устроившись на самом верхнем ряду в тени, я глубоко вздохнул.