Мой лучший друг тогда пожелал мне найти парня даже если я стану 180 сантиметров, но у меня так и остался результат в плюс 12 сантиметров и свой рост сейчас я о-бо-жа-ю!

16 лет я встретила на вытяжении – с просверленной головой и ногами. Родители купили мне шариков – потому что лежать я могла только на спине и это скрасило белый потолок палаты.1

Самым ужасным лечением был стационар лет в 10. Ужасный грубый персонал, озлобленные дети, невкусная еда и одиночество.

В учебной поездке в Германию, где жили как в лагере – ни разу не искупалась потому что стеснялась надеть купальник, и в жуткую жару всегда носила кофту поверх топа.

В детстве я очень злилась, что из-за сколиоза меня лишили балета и конного спорта. Мы поверили врачам, хотя я до сих пор не знаю почему так.

Вообще сколиоз – это постоянный поиск, поиск врачей, методик, корсетов, затем хирургов и в конце концов реабилитации. Периодически меня сильно накрывало и мне казалось, что я всем только мешаю и лучше бы меня не было. Была бы счастливая семья. А на меня надо тратить время и деньги, и вообще я горбун, как в Нотр-Дам-де-Пари. Причём это было не только в моменты каких-то ссор, а даже наоборот.

Например, когда мы всерьёз рассматривали операцию в Германии, уже договаривались с врачом и нам прислали счёт – мои родственники предложили продать свою машину… вот именно в такие моменты особенно остро чувствовалась вина за то, что я не такая, что из-за меня люди страдают.

Я помню жуткий корсет с металлическими направляющими – пыталась представлять себя дамой 19 века, но это слабо помогало. Каждое утро папа меня в него затягивал. Представь картинку, он упирал ногу в кровать, чтобы справиться с этими шнурками. И я так радовалась дням с физкультурой, потому что после неё я корсет уже не надевала.

Кстати, часто говорят, что их обижали в школе, мои одноклассники никак не реагировали на корсет. Хотя это начальная школа и в классе были изгои, но меня это не коснулось. Пыткой были походы в магазины одежды. Невыносимо было видеть своё отражение, мешковатые вещи, которые все равно не скрывают горб. Родители, которые говорят, что ты красивая и выбирают обычные вещи, но ты знаешь, что никогда их не наденешь. На самом деле мне доставалось больше всего любви, как и всем больным детям, наверное. У меня есть ещё две сестры, но ни с одной из них не проводили столько времени, так как со мной бесконечно таскались по врачам. А на время операции мама уехала со мной в другой город почти на 3 месяца, и папа приезжал каждые выходные. И я старалась вспоминать об этом в моменты грусти и приступов «меня никто не любит» и сразу понимала насколько я эгоистична.

На самом деле моя семья спасла меня. Они всегда были со мной, во всем поддерживали, давали все условия чтобы я жила полноценной жизнью. После операции сёстры одевали меня, завязывали шнурки, натягивали носки. И для них я настолько нормальный обычный человек, что недавно в разговоре с сестрой оказалось, что она в шоке что у меня какие- то проблемы с самооценкой и комплексы, ведь это у неё лишний вес, а я вообще очень красивая…

Есть такое забавное воспоминание – через пару месяцев после операции играли с другом в бадминтон примерно так: он подаёт, я не отбиваю, волан падает у меня под ноги, он подходит и поднимает, подаю я, он отбивает, а я опять нет, и так по кругу.

Сколиоз- это постоянная боль. Когда мы ходили на экскурсии вместо наслаждения архитектурой разных городов я всегда искала взглядом скамейку чтобы прилечь. Я лежала во всех кафе и ресторанах в ожидании блюд.

После операции же меня немного сорвало, это совпало ещё и с первым курсом и взрослением. Я резко стала с прямой спиной, на фоне этого куча шрамов, немного кривая грудь из-за удаленного ребра, торчащая лопатка и лысая голова казались мелочью. Не то чтобы комплексы исчезли, но это ушло на задний план. Я стала тусить в клубах, носить обтягивающую одежду, встречаться и никто ни разу не обратил внимание на мою спину. Хотя меня ужасно раздражала лопатка.