– Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке.

– Ну, тогда ладно.

– Ник!

– Что?

– А можно я приду к тебе и подожду тебя в офисе? Мне так плохо дома одной…

– Приезжай, конечно. Отбой! – в трубке раздались гудки.

11. Глава 10

Войдя в холл банка, я стала озираться по сторонам. Он впечатлял: высоченные потолки, огромные своды украшались красивыми хрустальными люстрами, здоровенные окна и мраморные полы – здание больше напоминало какое–то правительственное учреждение, нежели финансовое.

Ко мне тут же подошёл какой-то мужчина в строгом костюме и по-немецки спросил,  какую услугу я желаю получить.

– Нет-нет! – я замотала головой. – Я пришла к Николасу Вольф.

– А кем вы ему приходитесь?

– Невестой.

– А-а-а… следуйте за мной, – он указал рукой, в каком направлении нужно двигаться, пропуская меня вперёд через огромную стеклянную дверь.

Мы прошли по широким коридорам, украшенным большим рамками с интересными фото, и вошли в приёмную офиса Николаса, где сидела секретарь – типичная немка с квадратной челюстью и телосложением пловчихи.

Приёмная оказалась большой и просторной, с красивым аквариумом и плавающими в нём рыбками всех видов. Везде стояли кожаные диваны и стеклянные журнальные столики. Углы украшали красивые зелёные растения в кадках. Отсюда можно было войти в одну из четырёх дверей, на каждой из которых весели таблички с именами. На второй слева я увидела имя Николаса.

Мужчина, который привёл меня сюда, отрапортовал секретарше о  гостя, и та недоверчиво оглядела мою фигуру, но кивнула в знак того, что поняла.

– Ждите, – коротко сказала она, когда мужчина ушёл, с уважением слегка поклонившись мне на прощание.

Я опустилась на диван и взяла в руки журнал.

– Клара! – раздался недовольный женский голос в селекторе, который показался мне очень знаком. – Где мой кофе?!

– Ох, сейчас фрау! – засуетилась девушка, но сделать ничего не успела, так как обладательница недовольного голоса вышла из кабинета.

– Ещё раз ты опоздаешь хоть на минуту – и считай, что уволена! – Анна в своём репертуаре, голос принадлежал именно ей.

Девушка виновато опустила глаза, стараясь не смотреть на начальницу. Анна хотела обратно вернуться в свой кабинет, но её взгляд упал на диван, на котором со спокойным видом сидела я.

– Ты что здесь делаешь? – зло спросила она.

– Тебе не всё ли равно? – язвительно бросила ей, так как мне уже порядком надоели тон и манера поведения этой стервы.

Анна фыркнула и, что-то недовольно прошептав на немецком, скрылась в своём кабинете. Я прислушалась, но так и не поняла её слов.

– Что она сказала? – спросила я секретаря.

Девушка покраснела, но всё же перевела:

– Что-то вроде «собака женского рода и без кожи», – секретарь опустила глаза, как бы извиняясь за начальницу.

Облезлая сука, значит. Ясно. Я довольно улыбнулась. Пусть беситься дальше! Тем более что с минуту на минуту выйдет Николас. Так и случилось, при этом он буквально сиял от счастья.

– Так приятно, когда тебя ждут! – он галантно помог мне подняться с дивана.

– Ты освободился? – спросила я, оглянувшись на секретаря.

– Да, и полностью в твоём распоряжении. У меня есть идея!

– Выкладывай!

Сумочка тут же оказалась в моих руках, и мы, держась за руки, направились к выходу.

– Как тебе парк аттракционов?

Я удивлённо посмотрела на него:

– Карусели?

– Ага! – улыбнулся Николас.

– Это чудесная идея! Сто лет не была в парке! – настроение мигом поднялось, и я даже забыла про неприятную ситуацию с Андресом. – Последний раз лет так пятнадцать назад.

– Ну вот и супер!

За всё моё детство я была в парке всего несколько раз. Первый раз – на своё десятилетие. Это был чудесный праздник. Я, мама, папа и Сергей катались на каруселях. Брат даже выиграл для меня игрушку в тире. Он уже тогда мечтал стать военным моряком. Отец им гордился, а мама была немного взволнована тем, что не будет подолгу видеть сына, хотя до его службы оставалось ещё два года. Всё было хорошо – семейная идиллия. Но именно после этого счастливого периода в семье и стали появляться проблемы: мать с отцом стали ссориться. Сначала тихо, чтобы мы с братом ничего не слышали, потом громче, а потом и вовсе перестали стесняться в выражениях. Сергей стал чаще уходить из дома, не вынося ругани и взаимных претензий. А через два года был призван в армию, оставив меня на съедение волков.