- Разве я смогу чем-то помочь?

- Честно? Я не знаю, Надя. Но я видел, что после ваших визитов в клинике он был… какой-то другой. Словно оживал немного. Почему-то мне кажется общение с вами ему на пользу. Если я ошибаюсь – что ж, вы можете уволиться в любое время. Вернетесь в клинику под крылышко к Товию.

Я не могу сдержать смешок. Тамерлан смотрит удивленно. Потом видит справку с моей фамилией и с фамилией Товия Сергеевича.

- Воробьева Надежда и… Коршунов Товий Сергеевич?

Да уж, Воробей и Коршун – это были прозвища моего отца и его лучшего друга. Только Товий раньше шутил, что он Коршун под крылом у Воробья.

Я уверена, что у нас с Иликом не получится никакого общения. Не знаю почему.

И выхожу из ванной с мыслями, что нужно сразу линять отсюда.

В коридоре вижу Тамерлана, он по выражению моего лица понимает, что что-то со мной не так, извиняется, обещает оплатить неустойку, а я…

Я спускаюсь вниз и прошу у горничной дать мне пару больших банных полотенец.

Ох, если бы я знала, что Илик решил мне отомстить!

Мне же… мокро! Реально! И холодно!

И…

Он что, щекочет меня? Вот же…

Пытаюсь вскочить, но он не отпускает.

- Чем от тебя пахнет? - Почувствовал? Ну да, я купила духи, легкие, с цитрусовым ароматом. – Вкусно… похоже на… средство для мытья посуды. С лимоном.

Вот же... гад!

- Неужели Ильяс Умаров когда-то мыл посуду?

- Срыв шаблонов, да, Воробушек?

- Да, волчонок.

- С чего это вдруг я волчонок?

- Злой, потому что, и наглый. Пустите.

- Мы вроде на «ты» нет?

- Нет. Пустите, я вся мокрая, а переодеться мне не во что.

- Значит надо раздеться, и высушить твоё платье. Ты же в платье?

Очень опрометчиво, но именно в нем.

- Раздеться, говорите? - почему бы и нет?

Мне удается соскочить с его колен, и я… начинаю расстегивать пуговицы на платье, зная, что он услышит, почувствует.

- Ты… что делаешь, Надежда? - голос у него хриплый.

- Вы же сами сказали, что не надо раздеться? Я раздеваюсь!

Что, съел?

***

В мокрой одежде, конечно, очень неприятно, но, разумеется, я еще не сошла с ума, чтобы раздеваться при Ильясе!

Да, я знаю, что он не может меня увидеть. Но все равно. Я-то его вижу!

И… я еще никогда не раздевалась при мужчине. Да и вообще, при чужих людях я максимум в купальнике ходила. Даже когда жила с девчонками в общаге и потом, когда мы стали снимать квартирку на двоих с однокурсницей. Она смеялась надо мной, называя «скромняшкой», а я…

Просто не могла.

Были причины. Неприятные. Такие, которые не забываются, хоть и стараешься запихнуть их в самый дальний уголок сундука своей памяти.

Надо сказать Илику, что я пошутила. Но в меня словно бесенок вселился!

Украл милого Воробушка и занял его место!

Вижу, как напряженно сжимаются его челюсти.

- Ну, ты уже, или как?

- Уже что? – стараюсь не дышать, понимая, что Илик меня раскусит.

Нет уж! Пусть думает, что я реально стою перед ним в чем мать родила.

- Сняла все мокрое? А то мало ли… подхватишь воспаление легких и привет.

- Заботитесь о моем здоровье, Ильяс Александрович?

- Ну, ты, как-никак… обслуживающий персонал. Я как достойный работодатель, обязан…

- Не обязаны, - перебиваю, точно бесенок во мне! – И я не ваш обслуживающий персонал. Меня нанял ваш брат, так что… Я его персонал. А для вас я просто мебель. Так что не обращайте на меня внимания.

- Мебель? Прекрасно. Знаешь что, табуретка, подойди ближе. Мне помощь нужна.

- Табуретки ходить не умеют.

- Хорошо… кресло на колесиках, двигай ближе, я не могу стянуть футболку.

- А волшебное слово?

- А разве оно нужно мебели?

- Оно нужно всем, Ильяс Александрович.

- Еще раз назовешь меня так, я за себя не отвечаю!