– Я постучал, а ты не слышала! – огрызается папа и сначала пристально смотрит на нас со Степой, словно ожидая застукать нас голыми, а потом переводит взгляд на экран телевизора. – Что за хрень смотрим? – наклонив голову набок, он с интересом пялится на обнаженную Хэтэуэй на стопкадре. – Ни хрена ж себе…

– И это ты мне предъявляла из-за количества “хрени” за минуту? – давится хохотом Степа.

_______

Сегодня прода позже на пять минуточек, я просто не успела поставить на таймер, грузила сама, а оказалось долго)

Знакомьтесь, папа Лекс) Он же Александр) Влияние на Степу, я думаю, очевидное, да?)

Дорогая Кристина Зорина, спасибо большое за наградку истории, очень приятно!

8. 2.1

– Хватит ржать! Признавайся, снова локтевые заговнял? – обращается папа к Степе.

Друг сразу же перестает смеяться и кивает.

– Чуть-чуть, самую малость, – говорит он.

– Получается хоть или просто переводишь мне экипировку? – приподнимает брови папа.

Его интерес вполне заслуженный, ведь мой папа – главный спонсор Степы. Он содержит его мотоцикл, экипировку, делает взносы в фонды для соревнований и все сопутствующие. Этим мог бы заниматься и отец Степы, потому что он, в отличие от моего папы, настоящий гонщик, но дядя Ян старается держаться в стороне от интересов сына.

Нет, он не забил на него совсем, но явного интереса к успехам сына старается показательно не проявлять. Степу такое отношение бесит, он часто огрызается в сторону отца, злится, что тот не был ни на одном его важном заезде и… Как ни странно, именно это моего друга и мотивирует развиваться и добиваться высот.

Его цель стать тем, кем не стал его отец.

Мой папа и дядя Ян вместе создали, и каждый год улучшают, уникальную систему учета для гонок. Их программы и датчики внедрили даже в мировые соревнования!

В целом, папа любит Степу, но очень опасливо относится к нашей дружбе, словно считает, что мы с ним вместе, но скрываем. Родители боятся, что мы со Степкой уже пустились во все тяжкие и “наворотим дел”. Когда Степе стукнуло восемнадцать, а мне еще не было, он задыхался со смеху, когда пересказывал мне свой неожиданный разговор с моим отцом. Цитата из уст моего папы: “Узнаю что шоркаетесь – собственноручно тормозной шланг порежу!” После этой цитаты мы ржали уже вместе, от зашкаливающей двусмысленности фразы.

– Получается, на балансе сегодня идеально прошел, – гордо вздергивает подбородок Степа.

– Хорошо, – кивает папа и кидает парню какой-то сверток: – Тогда лови!

– Спасибо, дядь Саш! – широко улыбается парень, поймав подачу.

Папа еще раз осматривает нас с другом, затем снова смотрит на стопкадр на телевизоре, и, довольно “цыкнув” покидает пределы моей комнаты.

– Что это? – спрашиваю я, кивая на сверток.

– Локтевая защита и щитки, – говорит Степа. – Из-за моей системы поворотов защита быстро стирается на этих местах. Но оно того стоит, это делает меня лучше!

– М-м… Нет, лучше тебя это не делает, – морщу нос я и получаю тычок локтем в бок.

– Когда Андрей будет глотать пыль из-под моих колес, вот тогда и поговорим, – усмехается Степа.

Возвращаемся к просмотру фильма и чем ближе конец, тем больше мне хочется плакать. Фильмы о любви выводят меня на эмоции, которые я объяснить даже не могу, а глаза всегда на мокром месте. На финальных титрах я подтягиваю колени к груди и утыкаюсь в них носом, обреченно им шмыгая и позволяя по щекам скатиться нескольким горьким слезинкам.

– А вот и то, за что я ненавижу твои сопливые фильмы, – вздыхает рядом сидящий Степа и обнимает меня, положив голову на плечо. – Ты всегда плачешь.

– Как тут не плакать, когда у людей такая любовь? – шмыгаю носом я. – Как у твоего отца к твоей маме, как у моих родителей, как у Джейми к Мэгги… Представляешь, такая любовь, что он никуда не поехал, лишь бы остаться с ней и просто любить ее!