– Но это вы ударили его!

– Я ударил!? С чего мне его ударять? – проводник взял тело за ногу и потащил в тамбур. – Как некрасиво с твоей стороны переваливать вину на меня.

С другого вагона прибежали Шен-мальчик и Шен-девочка.

– Ой, дяденька, а куда вы несете нашего папу? – разом запищали они.

Шен бросил тело рядом с третьим купе.

– Хотите, сами тащите.

Шен—мальчик нахмурил брови.

– Нет уж, вы ударили, вы и тащите.

– Я не ударял. Это вон тот, – Шен указал на парня, с трудом выбравшегося из туалета.

– Теперь вы будете нашим папой? – дети схватили Шена за штанину.

– Послушайте, найдите маму и отстаньте от меня.

Дети переглянулись.

– А у нас нет мамы!!

Словно в ответ на дружные детские голоса проводник высунул голову из своего купе:

– Идите в следующий вагон, дайте нормально пообедать!

Шен с рюкзаком оттеснил Шена-из-туалета обратно в туалет и захлопнул за ним дверь.

– Чего в проходе стоять? И так тесно!

Потом он заметил проводника.

– Не против, если я у тебя денек покатаюсь?

– Конечно, – проводник оглядел рюкзак пассажира и принялся дальше поедать вареную картошку с солью.

Без большого желания Шен вошел в седьмое купе, где Шен-интеллигент сидя читал новый роман Шена, а Шен-токсикоман на верхней полки нанюхивал третий тюбик моментального клея.

– Как, интересно? – попытался завести разговор Шен, кладя на стол книгу и очки.

– Да пошел ты, – ответил ему новый пассажир.

– Не культурно, молодой человек.

– А плевать.

На полке токсикоман переключил мозг с режима «балдеть» на режим «говорить».

– Ты, урод, не трогай моего старика.

Шен поднял глаза.

– От урода слышу.

После долгого молчания интеллигент вновь заговорил.

– Не пройдет и минуты, как мы окажемся на месте.

– Правда? – подскочил Шен и стал собирать вещи.

Сосед с верхней полки покрутил пальцем у виска.

– Ты куда намылился?

Шен упаковал сумку и переобулся.

– Так конечная же!

– Ну да. А вещи зачем собираешь?

Потрясенный страшной мыслью, Шен выбежал в коридор, раздвинул занавески и увидел большую надпись, теряющуюся в тумане, – «Земля Шена». Все пассажиры дружно захлопали в ладоши, Шен-поэт сочинил по случаю торжественного прибытия стихотворение, а Шен-проводник надел парадную фуражку и синий галстук. По мере удаления надписи, люди в вагоне постепенно рассаживались по местам. «Следующая остановка – Земля Шена», – объявили по радио и включили веселую песенку. Шен вернулся в купе и в отчаянье схватился за голову. В этот момент с шумом открылась дверь, из проема показалась физиономия очередного Шена.

– Куда едем? – с оптимизмом спросил он.

– Тебе-то какое дело? – проворчал Шен и отвернулся.

На берегу одного океана три самых больших пеликана танцевали свой танец любви.

Он вообще не понимал, зачем сюда приехал, что хотел доказать. Просто так сорвался, сел в скоростной поезд – и очутился здесь. Двери вагона бесшумно открылись, люди высыпали на перрон, а Кемель до последнего сидел и ждал.

Песок был приветлив в тот вечер, и солнце зависло у самой границы воды. Пел ветер так нежно, что будто бы гладил любимые девой цветы.

– Мы уже прибыли. Вам чем-то помочь? – к Кемелю подошла миловидная проводница в белой блузе и синей, как тушь, юбке.

– Нет, – ответил Кемель. – Меня должны встретить.

Во время пути он набрал номер своего старого знакомого и предупредил, что окажется в его краях. Тот обещал непременно встретить.

А волны, а волны, что синей горою неслись к побережью с других берегов. Но даже и волны, увидев тот танец, лишь трогали мягко прибрежный песок.

– О, дружище Кэм! Рад тебя видеть! – раздался у дверей голос Питера.

– И я рад, Пит, – обнялись они по—дружески.