Однако, увидев меня с курткой, старуха так оскалилась, что вокруг как будто стемнело. Она щёлкнула пальцами, из-за спины показалась пара небольших крыльев – перепончатых, как у летучей мыши. Я вытаращил глаза. А крылья мгновенно увеличились в размерах вдвое. И не постепенно, а сразу – как будто кто-то повернул тумблер. Старуха развела крылья в стороны – размах оказался впечатляющий, как у небольшого истребителя. И даже сами перепонки изменились, став реально авиационно-стальными.

Она щёлкнула ещё раз, и крылья исчезли в складках её пальто, как шасси в недрах самолёта.

От наваждения не осталось и следа. Старуха сплюнула мне под ноги, презрительно процедила:

– Пропадёте вы все… Трое… Пропащие…

Она подняла свой баул и пошла прочь, как обожравшаяся утка, тяжело переваливаясь вправо-влево. А я стоял как оплеванный. Во рту была противная горечь, а во взмокшей ладони у меня так и осталась эта проклятая куртка…

Через некоторое время я пришёл в себя. Видение «крыльев» списал на просмотренный накануне «ужастик» и отправился искать парней. Нашёл где и договаривались, – у противоположного входа в универмаг. Они курили и что-то обсуждали. Молча протянул Белову куртку. Тот хмыкнул и спрятал её в полиэтиленовый пакет. Мы с Шуриком поехали в общагу, а Юрка – к знакомому барыге. И скоро вернулся с деньгами и пакетом, доверху набитым водкой – знаете, в таких небольших жестяных банках, в каких нынче продают «Пепси-колу».

Деньги прокутили быстро. Не знаю, как дальше действовал Белов, но лично я отправился разгружать вагоны с астраханскими арбузами – классический студенческий заработок. Не то чтобы мне было особенно стыдно… Нет. Просто было противно думать об этой старухе.

Получив институтский диплом, я крепко задумался. К этому моменту у меня было полным-полно дел, которые требовали личного присутствия, причём в качестве гражданского лица. Разумеется, это шло вразрез с генеральной линией министерства обороны, которая предписывала отслужить два года офицером там, куда Родина пошлёт.

Выкрутился я следующим образом: подбил секретаршу военной кафедры как бы «по ошибке» выслать документы не в «мой» военкомат, а в забытую богом воинскую часть далеко за полярным кругом. С этой секретаршей давно сложились весьма дружественные взаимоотношения, поэтому она легко выполнила мою маленькую просьбу…

Документы до Заполярья добирались года три. Какое-то время полежали там и двинулись в долгий обратный путь. За это время я успел обрасти кое-какими связями и заработать некоторые деньги, что в конечном итоге позволило забить на военную службу в принципе.

Шурик же отправился служить. Лейтенантом, куда-то в Карелию. Его поступок удивил всех, поскольку были уверены, что этот проныра легко отмажется от исполнения «гражданского долга». Но он даже не попытался это сделать. В сущности, именно с тех пор я его и не видел. А дальнейшую историю рассказал муж его родной сестры. После демобилизации Шурик вёл себя тихо. В меру попил водки, «отдохнул», так сказать. Присматривался, куда бы ему пойти работать, но вот устроиться не успел.

Однажды вечером ему вдруг приспичило пойти в баню. В самую обычную городскую баню. Попариться, похлестать себя берёзовым веничком. Собрал банные причиндалы и пошёл. С тех пор, собственно, Шурика никто и не видел. Когда он не вернулся домой, мать особенно не встревожилась. Подумала, может, к девушке какой завернул, дело-то молодое… Но когда он не появился на следующий день, забила тревогу.

Искали всюду. В баню он входил однозначно: свидетели подтверждали. Выходил, вроде, тоже. Что же произошло потом, никто не знал. Пропал с концами. Уже столько лет прошло, а его до сих пор не нашли – ни живого, ни мёртвого…