Он развернул простыню. Нижняя губа его отвисла: «На ней шахтеры спали?»

«Какие есть» – невозмутимо ответила комендант.

Странно, но Дима промолчал. Теперь, спустя годы, я понял, как далось ему молчание. Хорошо, что комендант была женщина, а не мужчина. Ну, просто повезло.

В это время я заметил в углу малюсенькую стопку белоснежного, в упаковке, белья. Что-то меня дернуло в ту сторону, и я незаметно взял комплект. Мы вышли из сокровищницы. В комнате я подарил этот комплект Диме. Он посмотрел на меня дольше обычного, потом вдруг улыбнулся и сказал: «Спасибо». Я тоже улыбнулся.

С тех пор прошло много лет, я всегда прихожу к нему в гости, когда приезжаю в Красноярск. Он такой же подтянутый и спортивный. Такой же серьезный и так же заразительно смеется. Теперь он бригадир смены на заводе ОАО «Русал Красноярск» и очень гордится своей рабочей профессией. Горжусь и я за него.

Знаю его добрую маму с красивым именем Аида. Помню случай, когда она приезжала к нему в гости, в общежитие и у нас с ней возникла дискуссия о каком-то русском писателе. Я важно доказывал свои знания литературы, когда вдруг Дима сказал, что его мама учитель русского языка и литературы. Язык проглотился без хлеба.

Ещё Дима играл на гитаре и пел. В те годы многие играли на гитаре. В конце 80-х это было повальное увлечение. Пели, в основном, Высоцкого, дворовые и блатные песни. Дима любил петь «Серебрится серенький дымок». Садился на табурет, закидывал ногу на ногу, брал гитару и пел. Когда доходил до слов:

«И однажды этот паренек

Не вернулся в город свой родимый

И напрасно девушка ждала

На причале в платье темно-синем»,

Дима закрывал глаза и мотал головой, подчеркивая трагичность момента. Мне было жаль девушку, хотя песня была про одесского вора.

Куценко Андрей

Андрей был человеком творческим. Когда я увидел его впервые, мне показалось, что он музыкант-барабанщик. В те годы так выглядели барабанщики многих отечественных групп: кудрявые волосы, очки, тонкие, как у пианистки, пальцы. Мне даже казалось, что он и бутылки из-под кефира мыл без ёршика, просто, залезал рукой.

Андрей играл на гитаре. Часто пел песни группы «Сталкер».

Из дома Андрей привез плакаты-постеры известных групп и исполнителей и развесил их по комнате. Он хорошо знал группы: Кино, Арию, Алису, Веселые ребята, музыкантов Бориса Гребенщикова, Андрея Макаревича и других. На входе в комнату висел постер. На нем худой волосатый певец в темных очках и подпись на английском языке. Я прочитал его имя как Михаэль Яксон. Ну, кто-то из наших, якутских, думалось мне. Оказалось, это Майкл Джексон. После этого Андрей подозрительно спросил:

– «Ты из какой деревни?».

– «Из Ужура» – просто ответил я.

Волгин Роман

Ромка приехал учиться из Северо-Енисейска. Ходил в модном тогда джинсовом костюме. Был неспокойный, всё куда-то спешил, бежал, не мог сидеть на месте. Казалось, он был готов к подвигам, но не находил их.

На первом курсе, после Нового года, Ромка привез кассету с песней «Белые Розы». Мелодичная музыка и звонкий голос Юры Шатунова поразили всех. С этого моменты «Белые Розы» на много лет стали хитом на территории Советского Союза.

За день перед экзаменами, мы все-таки достали учебники, тетрадки. Радость от начавшейся самостоятельности прошла, ее место заняло волнение. Экзамены надо было сдать так, чтобы поступить. В противном случае нас с нетерпением ждала армия. Однако особого желания учить билеты не было. Я решил заняться приготовлением формы. Мама к выпускному купила мне светлый костюм. Его-то я и достал из сумки за день до экзамена и повесил в шкаф. Утюга не было, зато была надежда, что он вытянется. Ночь была тревожной и я проснулся задолго до будильника. За окном было серое утро. Но уже во все голоса пели птицы. От слабого ветра деревья лениво качали ветками, по траве клочьями катился тополиный пух.