Водитель чертыхнулся и резко ударил по тормозам. А зря. Грубый толчок спровоцировал новый приступ рвоты, вызвав продолжение «фейерверка». Теперь дурно пахнущее вязкое месиво лениво сползало со спинки переднего сиденья.

– Простите, – тихо пробормотала Настя, стараясь не глядеть на мужчину. – Я же говорила, что мне плохо.

Она вымученно улыбнулась. Незнакомец повернулся к ней лицом.

– Вижу, – сдержанно заметил он и брезгливо поморщился. – Надеюсь, теперь тебе полегчало?

– Да, спасибо, – не растерялась Настя, вытирая губы рукавом пальто.

Будь она чуточку трезвее, непременно сгорела бы со стыда за свою нелицеприятную выходку. Но успевший всосаться в кровь алкоголь притупил чувство вины, создав вокруг неё индифферентную завесу: подумаешь, вырвало – с кем не бывает? Не убивать же её теперь из-за этого!

Незнакомец недовольно покачал головой и продолжил прерванный маршрут. Это раздражение невольно передалось его машине. Обиженно взвизгнув покрышками, она, точно ошпаренная лошадь, стремительно помчалась вперёд. Минуты через три парень притормозил возле нужного им дома и помог Насте дойти до чёрной глубины подъезда.

– Дальше сама поднимешься или как? – не очень-то любезно поинтересовался он.

Насте невыносимо хотелось спать. Подпирая размягчённым позвоночником дверной косяк, она лениво махнула рукой:

– Сама поднимусь. – Её зрачки неумолимо закатывались под опускавшиеся веки.

В какой-то момент одна сотая доля её полушария, ещё не охваченная сонным оцепенением, сообразила, что было бы неплохо поблагодарить доброго самаритянина за проявленную заботу.

– Спасибо… – начала было она, с трудом разлепив правый глаз, и тут же умолкла, потому что её добровольный спаситель уже садился в машину. В тишине двора слабо хлопнула дверца, глухо взревел мотор – и через секунду от случайного незнакомца не осталось и следа.

Настя пожала плечами и стала медленно подниматься наверх. Она ещё какое-то время возилась с замком, прежде чем втиснула тело в темноту прихожей. Не зажигая света, на ощупь добралась до дверей их скромной комнатушки и с тревожным любопытством ввалилась внутрь. Тишина… Она нашарила на стене выключатель. Старая трёхрожковая люстра осветила небольшое пространство комнаты. Супруга дома не было, но в глаза сразу бросились ужасные следы его недавнего пребывания.

На любовно сервированном Настей столе царил настоящий наполеоновский разгром, а скатерть и пол были чем-то залиты. Но окончательно Настю добила вазочка с лечо, варварски утыканная сигаретными бычками и покрытая слоем пепла. Сам погромщик куда-то испарился.

Настя пробежалась взглядом по сторонам в поисках какого-либо намёка на подарок или самый захудалый букетик. Какое там! Она скинула пальто, медленно опустилась на старенький диван и тупым немигающим взором уставилась на изодранные колготки. Остатки хмеля всё ещё продолжали бродить в поникшей голове, но одно Настя уже знала точно: так их совместная жизнь больше продолжаться не может. Пора ставить мужа перед выбором: либо семья, либо бутылка. Впрочем, о его предпочтениях она уже догадывалась заранее.

Глухо щёлкнула заколка, и пепельно-белокурые волосы рассыпались по плечам.

Утопая в волнах струящегося серебра, расчёска плавно скользила вниз, чтобы потом снова взметнуться к шелковистым истокам. Людмила отложила расчёску с запутавшимися в ней волосками в сторону и придирчивым взглядом окинула в зеркале своё красивое ухоженное лицо. Она сделала парочку лёгких взмахов кисточкой для румян и немного подкрасила губы. Теперь, кажется, всё.

– Я готова, дорогой, – сказала она, развязывая пояс на своём шёлковом халатике.