Чемодуров действительно разбудил меня вовремя, я быстро умылся, брызнул одеколоном на усы и бороду. - Как непривычно в них, как будто на верхней губе и подбородке что-то приклеено. – Чемодуров подал мне однотонный защитного цвета френч.– Доктора вас уже ожидают в бильярдной. – Несмотря на ужасный сон, я чувствовал себя бодро и уверенно, как будто заранее знал, что никто ничего у меня не найдёт. Войдя в биллиардную, я понял, почему осмотр на этот раз решили делать не в кабинете: биллиардный стол был сдвинут в сторону, на его месте стояли какие-то аппараты, похожие на снаряды в допотопном тренажёрном зале. Сбоку сбились в кучку несколько врачей и сестёр в белых халатах. Меня пригласили присесть на эти «тренажёры», заставляли делать руками и глазами разные движения, то и дело светя фонариком в глаза. Я благодушно терпел все эти процедуры, понимая, что ни рентген, ни томограф, к сожалению, ещё не изобрели. Затем меня заставили сдать анализы крови и мочи, после чего старший из докторов, возможно Алышевский, опять обратился ко мне: – Ваше Величество, наши исследования подтверждают, что никаких опухолей или других серьёзных отклонений у вас не обнаружено. Результаты анализов будут готовы к вечеру, но на данный момент мы готовы поручится, что вы – совершенно здоровы. А долговременная память должна к вам вернуться. – Уже возвращается, – подтвердил я, – только очень медленно.

Выйдя из биллиардной, я опять столкнулся с Чемодуровым.– А государыня, выйдет к завтраку? – Её величеству нездоровится, велела не будить и завтракать без неё. – И к лучшему, – подумал я и быстрым шагом пошёл в знакомую трапезную. У стола в противоположном углу зала спиной ко мне стоял большой и широкий человек в чёрном сюртуке. – Все они, – подумал я, – не то, чтобы толстые, а такие… не маленькие. – Услышав мои шаги, человек обернулся и низко и слегка подобострастно поклонился. Его седые и пышные, как у моржа, усы контрастировали с тёмной, не тронутой сединой шевелюрой, а умные карие глаза изучающе посмотрели на меня из-под высокого лба. – Здравствуйте, Вячеслав Константинович, – сказал я, довольный сам собой. – Сколько ж нужно этих имён и отчеств запомнить, ужас. – Доброе утро, Ваше Величество, – промолвил похожий на моржа человек и опять низко поклонился. Сели за стол, неслышные лакеи налили мне чай, а ему кофе. – Часто бывает здесь, – подумал я, – раз халдеи знают его привычки. – Вы знаете, что со мной третьего дня приключилось? – спросил я спокойно, уже полностью войдя в свою роль. – Наслышан, – сказал Плеве, пряча глаза в салфетку. – Как вы сейчас себя чувствуете, государь? – Да, вроде, неплохо. Но память после удара так и не вернулась, и голова побаливает. Доктора говорят, – ответил я на незаданный вопрос, – что для этого потребуется какое-то время, возможно, неделя, а то и месяц. Так что вам придётся заново вводить меня в курс дел. – Почту за честь и за счастье, – подобострастно выпалил Плеве, и кончики его моржовых усов, задрожав, опустились вниз, – позвольте мне от имени всех членов Государственного Совета пожелать вам скорейшего выздоровления! Слава Богу, вы сможете принять участие в сегодняшнем заседании! Куда мы без Вас и ваших мудрых указаний. – Подлизывается, но как-то примитивно, - заметил я про себя. – Давайте к делу, Вячеслав Константинович. – Плеве мгновенно принял серьёзный вид, сухой и деловитый. – На сегодняшнем заседании Совета будут рассматриваться очень важные вопросы. Во-первых, предполагается заслушать доклад министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского (