После этого наш взвод и другие подразделения, до 300 человек, заняли оборону на берегу Черного моря, а вечером пришел в наше расположение один офицер, по званию лейтенант, из штаба армии и объявил, что наша армия находится в окружении. Выстроил всех и поставил задачу на выход из окружения по направлению на восток, т. е. на Керчь.

При выходе из окружения мы никакого сопротивления не встретили. Только на одном рубеже было дано распоряжение обстрелять немецкий аэродром. Я этот аэродром не видел, потому что все происходило в ночное время. И на этом же рубеже мы продержались в течение суток, числа 11 или 12 мая. Утром 12 мая 1942 года нам снова дали приказ отойти в тыл до Турецкого вала, где мы продержались не больше шести часов. После этого снова были вынуждены отступать до старых укреплений, где нам снова приказали закрепиться и обещали подвезти боеприпасы. Но утром 13.05.1942 г. командования уже в подразделениях не было и приказов никто не отдавал. Отступали в беспорядке до противотанкового рва, где снова командованием из других частей был дан приказ закрепиться и удерживать рубеж. В это время я уже был один и действовал за стрелка, а взвод во время отступления с Турецкого вала потерялся.

Бой на противотанковом рву длился до вечера. В результате боя снова наши подразделения отступили. Я каким-то образом остался один, встал во весь рост и направился в порт Камыш-Бурун, где также не было никаких частей. Тогда я пошел на Керчь. На подступах к Керчи все было заминировано. Только были оставлены узкие проходы, где я прошел их и снова встретился с лейтенантом Гладченко, с которым мы потерялись при отступлении от Турецкого вала. Мы с лейтенантом Гладченко 13 мая 1942 года хотели найти в Керчи свою армию, то есть штаб, но на пути снова поступило распоряжение всех собрать и идти в контратаку на немцев.

В результате контрнаступления немцы были оттеснены на 8 километров. Но 14 мая 1942 г. немцы подтянули резерв и снова наши подразделения оттеснили в Керчь. Бои были на окраине города Керчь. Я и л-т Гладченко решили пойти в порт с целью переправы, но в порту один офицер предупредил, что никакой посадки не будет и никого переправлять не будут. Тогда мы решили пойти на сопку недалеко от порта. Там было несколько бойцов, мы залегли, но вскоре начали подходить немцы и за собой вели колонну военнопленных, которые кричали: «Идите сюда!» Тогда я, видя такое положение, вынул из винтовки затвор, бросил в море, а винтовку спрятал за камень, встал из окопа и пошел навстречу немцам сдаваться в плен.

Вопрос: Почему вы не можете назвать ни одного подразделения и части, где вы находились во время боя?

Ответ: Да я кроме своего батальона не знаю ни одной части, которые мы поддерживали и были которым приданы. Причина одна – потому что забыл.

Вопрос: Почему вы, как два офицера, оставшись вдвоем, не могли возглавить сами лично какое-нибудь подразделение, а действовали за стрелков?

Ответ: Причина заключалась в том, что наших подразделений не было и я их больше не видел, а другими подразделениями я не брался командовать, потому что были офицеры старше меня по званию.

Вопрос: Вам известно, что город Керчь был сдан немцам только в августе месяце 1942 г. и у вас была возможность не сдаваться в плен?

Ответ: Мне известно, что окраина г. Керчь и порт были заняты немцами, и мне на выход не было никакой возможности. Оставалось одно – идти в море или в плен.

Вопрос: Кто вас допрашивал в плену? По каким вопросам, сколько раз вызывался на допрос?

Ответ: За время нахождения в плену на допросы не вызывался. При взятии в плен немецкий офицер на русском языке спросил: «Какой части и армии?»