– Молодец, дыши глубоко. Посидим тут немного, – предложила она.

Сумерки опускались все ниже, становилось темнее. Перекосившиеся фары пикапа отбрасывали два пучка света на деревья в саду. Она видела, как в лучах их света мечутся из стороны в сторону пчелы. Аварийка тикала, как нервный кухонный таймер, и сердце Алисы билось в том же ритме. Парень смотрел в небо.

– Сейчас вернусь, – сказала она. Пошла обратно к пикапу, взяла бутылку с водой и посмотрела на раскиданные ульи на заднем сиденье машины и в канаве. Тысячи пчел сидели на седушке и порхали крылышками, распространяя секрет своей семьи. Приподняв брюшко и обнажив железы Насонова, они распространяли феромон, который позволит им найти свою матку. Полный кавардак. И ему придется подождать.

Она вернулась к парню и протянула бутылку.

– Пить не хочешь?

Он покачал головой, и Алиса снова присела рядом с ним.

– Ты ранен? – спросила она и потом поморщилась. Он же колясочник, прости Господи. – Где-нибудь болит?

Мальчишка снова покачал головой. Что за волосы! Клювоподобный нос выступал на бледном лице. Джинсы в обтяжку под армейские бутсы. Как инопланетянин, честное слово, будто с неба что ли свалился в округ Худ Ривер.

– Головой не ударился?

– Не сильно. Она вроде… отскочила, когда я упал.

Алиса поняла, что у нее перехватило дыхание, и она выдохнула.

– Как тебя зовут?

– Джейк.

– Джейк. Я Алиса. Алиса Хольцман.

Потом он посмотрел ей в глаза и кивнул. Алиса немного расслабилась. Она учуяла запах холодной воды из оросительного канала и обрадовалась, что парень туда не отлетел. Галька впивалась в тело через комбинезон. В угасающем свете бледное лицо мальчика с безумной прической светилось. Алиса посмотрела на часы.

– Послушай, Джейк, мне надо позвонить твоим родителям и сказать, где ты находишься. Можешь дать мне их телефон?

Он покачал головой и поморщился от боли.

– Не надо, все в порядке. Я встану через секунду. Их по-любому еще нет дома.

Концовка была больше похожа на ложь, но, учитывая, что у них наверняка были с собой сотовые телефоны, не имела значения.

– Поня-ятно, – протянула она, не зная, что еще сказать. Алиса не общалась с мальчиками-подростками с тех пор, когда сама была подростком.

– Кажется, сесть смогу, – сказал парень.

Он поднялся на локтях, выдернул из ушей запутавшиеся наушники и убрал очки с шеи. Он осоловело заморгал и оглянулся вокруг.

– Что это за шум? – спросил он.

В воздухе вокруг них все пульсировало и вибрировало. В ослабевающих лучах угасающего света Алиса видела над пикапом колышущееся облако. Воздух рассекали взволнованные вопросы. Где матка? В безопасности ли колония? Пчелы-охранницы стояли на страже? Где все? Где дом? Несмотря на ситуацию с мальчиком, которая срочно требовала каких-то действий, на глазах выступили горькие слезы, когда она увидела, что сделала со своими пчелами. Она прокашлялась.

– Это пчелы. Медоносные пчелы, – сказала Алиса. – У меня в багажнике лежали ульи, сейчас пчелы в полной растерянности. Мне очень жаль, что все так произошло. Я тебя не видела. Наверное, я превысила скорость, но это моя дорога, и я тут редко вижу каких-то людей. И уж точно я не ожидала увидеть…

Она прервалась, смутилась. Мальчик смотрел на нее, и ей показалось, она увидела, как дрогнули его губы.

– Не ожидали увидеть, как инвалидная коляска ломится под откос Рид-стрит? – спросил он.

Она не знала, что ответить.

Мальчик перенес вес на другую руку и оглянулся через плечо в сторону пикапа.

– Пчелы, значит? И откуда у вас пчелы в машине?

– Я пчеловод, – ответила она, обрадованная, что можно сменить тему. – Это просто хобби. Она махнула рукой вдоль дороги в сторону своего дома. – У меня дома несколько ульев.