– Сынок! Ты что так рано встал? Тебе же сегодня не в школу – счастливый день, не так ли? – поинтересовалась Анна Александровна.

Копошась в холодильнике, мальчик упорно что-то искал и никак не мог найти. Через минуту Андрей вытащил большую банку с шоколадной пастой, поставил ее на стол и, с улыбкой до ушей, принялся готовить себе завтрак.

– Ты так и не ответил маме, Андрей. Почему не спишь? У вас же экскурсия после обеда. Кстати, куда вы едете?

– Эта экскурсия скучнее, чем математика. Мне совершенно не нравится разглядывать статуи людей без рук и без головы. В прошлый раз в музее я чуть не уснул, когда нам рассказывали историю одной картины. И сегодня мы опять едем в музей.

Родители смотрели, как раздражается их чадо, и еле сдерживали смех и умиление.

– Вот! Моя порода, – заявил отец так громко и гордо, будто хотел показать, кто в доме хозяин. – Сам был таким в детстве!

– Чему ты учишь ребёнка? – возмутилась Анна Александровна.

Лицо женщины перестало излучать улыбку: очень уж серьёзно она ко всему относилась.

– Да шутка, шутка это была! – глава семейства не выдержал и засмеялся, да так громко, что Андрей даже перестал жадно уплетать любимую шоколадную пасту.

Заразительный хохот – вещь опасная. Если уж кто начнёт хохотать, так и все вслед за ним. Семейство не могло устоять перед раскатистым грудным смехом Сергея Петровича, и вскоре засмеялся сын, а затем и мама. Вместе они смеялись не переставая несколько минут. А такие минуты редко забываются: когда вся семья смеётся – это о многом говорит. Значит люди находятся на одной волне, значит есть между ними взаимопонимание, доверие, любовь. Такие моменты надолго врезаются в память как нечто драгоценное и прекрасное.

– Пап, а какое развлечение ты можешь мне предложить вместо экскурсии? – с надеждой спросил Андрей.

– Ты поедешь на экскурсию… – сурово вступила Анна Александровна, решив всё же как мать отстоять свою позицию.

– Ну погоди, дай нам поговорить! – перебил её Сергей Петрович. – Сынок, ты можешь погулять с Лизой: у неё сегодня мало занятий. Она знает много интересных мест в городе, и вы обязательно куда-нибудь сходите.

– Думаю, у Лизы и без меня много дел. Она снова будет писать свою музыку. Ей не до меня, – пожаловался мальчик.

– Ты преувеличиваешь. Твоя сестра никогда не отказывает тебе в помощи, как раз наоборот. Попроси её – она что-нибудь придумает, я уверена, – неожиданно мягким и спокойным голосом сказала мама.

– А ещё можешь поделать самолётики из нотных листов, всё равно у неё их выше крыши. Скоро вся квартира будет заполнена одними нотами, – «мудро» посоветовал Сергей Петрович.

– Идея классная, но, боюсь, Лиза мне этого не простит. Эти ноты ей так дороги, что я не рискну делать из них самолётики, – рассуждал вслух Андрей.

– То-то же! Моя школа, – заметила Анна Александровна, взяв реванш у мужа, и добавила: – И все же давай-ка собирайся на экскурсию. А с Лизой мы сами поговорим, вечером.

– Как ты думаешь, сынок, почему твоя сестра стала вдруг писать так много музыки? – поинтересовался Сергей Петрович.

– Не исключено, что она делает на этом бизнес: продаёт свою музыку и получает за это гонорары. Может, как-нибудь мне подарит часть денег на футбольный матч.

Родители обменялись полными любви взглядами, заговорщически перемигнулись и принялись щекотать ребёнка, смеяться и сжимать его в объятиях. А потом все трое дружно ели шоколадную пасту, пачкая ею носы друг другу. Так закончился завтрак, правда, чтобы назвать его семейным, одного человека всё-таки не хватало.

В городской суете редко замечаешь вокруг себя даже что-то важное, особенно если ты погружён в бездонное море мыслей. Задумавшись обо всё на свете и как всегда загадочно улыбаясь, Лиза шла по городу в то самое время, когда пустого места здесь уже почти не оставалось: час пик. Мысли девушки были светлы и чисты – это читалось в её глазах. Недаром говорят, что именно глаза – зеркало души. И хотя вовсе неизвестно, что при этом было у неё на сердце, мы всё-таки верим в её искренность и жизнелюбие.