– Извините, – пробормотала она.

– Да…, и вы меня… тоже.

– Если хотите, я возьму вас за руку и подведу к счетчику. Я нашла его наощуп. И пробки там же.

Стас, молча, протянул к ней руку. Она снова твердо взяла его и подвела на несколько коротких шагов в сторону. Затем подняла его руку и сказала, что счетчик перед ним.

– Хорошо, отпустите меня.

– Почему?

– Если меня ударит током, то ударит и вас.

– Пусть.

Стас мягко убрал её руку.

– Нет, если меня ударит током, вы будете меня спасать. Договорились?

– Пожалуй, буду.

Счетчик он нашел сразу. Под счетчиком один из тумблеров автомата был просто опущен. Щелчок и вспыхнул свет.

Рядом с ним стояла женщина. Снятую с головы косынку она прижимала ко рту и смотрела прямо ему в глаза. Взгляд больших миндалевидных глаз из под темных густых бровей сначала был очень серьёзный. Потом в глазах сверкнула искорка, женщина улыбнулась и спросила:

– Вы волшебник?

– Нет, – с облегчением сказал Стас, – просто вы, по-видимому, давно здесь не были и не разбираетесь в электричестве.

– Спасибо.

– Да, не стоит. Проводите меня.

– Конечно, конечно. Теперь вы сами все видите, вас не надо за ручку водить.

Зажгла свет в прихожей и на веранде, отбросила на стул косынку и растрепала волосы, взмахнув головой и взбивая руками. «Какая красивая женщина», мелькнуло у Стаса в голове и тут же «уходить или нет?». А как остаться? О-о, пошлость какая! И он направился к калитке. Она шла чуть сзади.

– Завтра гости приедут, меня послали прибраться, а я вот… Что бы я без вас делала?

– А что же муж с вами не приехал?

– Ему…, – помолчав, – некогда. Да и…, в общем,… он не любит здесь бывать.

– А-а, бывает.

Оказавшись у калитки, они снова попали в темноту. Только теперь он, смотревший на неё с улицы, видел её силуэт. Уходить никак не хотелось. Стас помолчал и, чтобы не показаться навязчивым, тихо представился:

– Меня Станиславом зовут. Я однокашник Андрея. Только я живу далеко. На юге. А Андрей, вот, перебрался сюда.

– Ольга, – сделала шутливый книксен.

И, шагнув к нему, взяла за руки и, глядя в сторону, сказала с усмешкой:

– По традициям жанра я должна вас отблагодарить? Пригласить к себе, ну… и… кофе, – опять отступила назад, – ну что я говорю? Не обращайте внимания, – помолчав, – а вообще, честно признаюсь, я не хочу, чтобы вы уходили. Ужас. Я сама не понимаю, что я говорю.

– Да, мы запутались в штампах, жанрах, – забормотал Стас, понимая, что сам говорит глупости, – хотя…, мне, признаться, тоже не хочется с вами расставаться.

Через несколько секунд они уже жадно, задыхаясь, целовались.

– Я не могу пригласить тебя к себе, – шепнула она, – понимаешь? Не могу.

Молча, не сговариваясь, снова взявшись за руки, ушли в дом Андрея. Свет везде выключили. Она успокоила его порывы, перебрала по-своему постель, и позвала Стаса.

Позже, уставшие, они, сидя в кровати, пили вино и, говорили. Сидели лицом к лицу, умудрившись сплестись ногами, и по очереди пили из одного бокала. Сначала они выяснили, что оба любят красное сухое вино. Говорили о винах Бордо. «Мерло», «пино-нуар», «каберне-фран», вспоминалось по нескольку раз, с подробностями, где и когда эти вина пили. Выяснили, что и отдыхать они оба любят, не как теперь принято – на зарубежных пляжах, а на своих. И, что удивительно, – предпочтенье отдают оба Кабардинке и Геленджику. Не исключено, что и бывали там в одно время.

Как-то незаметно разговор коснулся музыки, и снова оказалось, что оба любят классику, и обожают Бетховена, и конечно сонаты, и конечно «Патетическую». Вторую её часть напевали хором, дирижируя бокалом и бутылкой. Их забавляла эта общность интересов и совпадений. Вспомнили песню на стихи Евтушенко «со мною вот что происходит, совсем не та ко мне приходит», и её попробовали спеть в полголоса.