Даже российские историки, работающие ни имперскую идеологию царизма, отдали должное усилиям князя Гедимина, его «собирательству» в одном государстве «единокровных» племен и княжеств. В трактовке московского историка ХIХ века А.Б.Лакиера этот факт обоснован следующим образом: «Во всяком случае, не подлежит сомнению, что владение князя Изяслава Владимировича – Полоцк слился с Литвою, в собственном смысле, заключавшеюся в пределах нынешней Виленской губернии. Постепенно княжество это росло, и сила Гедимина была уже так велика, что он составлял на западе России противовесие московскому великому князю на Востоке, а так как области сего последнего были подвластны татарам, то русские смотрели на Гедимина, как на чисто русского великого князя. Понятно, отчего сын Гедимина Наримунт был призван княжить в Новгород, где, однако, был недолго» [13].

Не удалось наладить добрососедские отношения Гедимину только с Жамойтией, строго говоря, именно, с «литовскими князьями», в современной трактовке историков Литовской республики. Земли жамойтов (жмуди), вошли в состав ВКЛ только в 1422 году, через 12 лет после Грюнвальдской битвы, и тогда же, чтобы подчеркнуть свое отличие от других народов Великого Княжества Литовского, в первую очередь, от славянской Литвы, жамойтские князья выхлопотали отдельное упоминание своего княжества в общегосударственных документах, в ПЕРВЫХ европейских «конституциях», в «СТАТУТАХ ВКЛ» (1529, 1566, 1588 г.г.). Например, в Статуте 1588 года, в Разделе III («артыкулы» 6 и 7) отдельно упомянута «земля Жамойцкая», от которой выделялись из казны «командировочные» для поездки «дэпутата» на Вальный Сейм (средневековый парламент) в размере «200 коп грошаў». («Литовская копа» составляла 60 грошей).

Оставаясь до конца своих дней язычником, Гедимин, тем не менее, крестил своих сыновей в силу политической необходимости в ту или иную веру. Сын Гедимина, Глеб-Наримунт, принял православие еще при жизни отца. Из семи сыновей Гедимина пятеро стали христианами, а все его дочери были выданы замуж за христианских мужей. Язычество, как культурообразующий институт молодого государства исчезало, впрочем, и государством в общепринятом понимании, языческие конгломераты на земле Литвы назвать нельзя. Древняя вера предков долго сохранялась в быту, особенно у сельского населения. В беларуском Полесье, в Пинской и в Минской областях язычество дожило до ХХ века. Я думаю, что в семье Гедимина, независимо от его происхождения, говорили на древнем, общеславянском языке, как назвать этот язык, старославянским или старобеларуским – не имеет значения. Мать Любарта, кривичская княжна Ольга, была дочерью князя Всеволода Смоленского. Став христианином по православному обряду, сын Гедимина Любарт, как сообщает «Хроника литовская и жмойтская», «по смерти Володимера взял князство Володимерское всё, Луцкое и Волынское», то есть принял под свою власть все Галицко-Волынское княжество в 1340 году [14].

Прекрасный дипломат, политический гений средневековья, Гедимин наладил и отношения с воинственной Польшей и вместе с ней стал вести борьбу с крестоносцами, с Ливонским орденом. В 1322 году Великий князь заключил союз с князем Мазовии, которая тогда еще не входила в состав Польши, а в 1325 году и с королём Польши, Владиславом I-м, «Локотком». Выдав свою дочь Альбину за Казимира, сына короля Владислава I, Гедимин положил начало сближению и, в конечном счете, соединению ВКЛ с Польшей по «Кревской унии». Понимая общеевропейское значение и мощь Ватикана, Великий князь стал налаживать отношения и с Римским папой Иоанном ХХII, и в 1322 году направил ему «Послание» следующего содержания (отрывки в переводе), оправдывая свои походы и войны с католическим тевтонским орденом: