– А вы сейчас один живете? – осторожно поинтересовалась Офелия. – Соскучились по домашней пище?

– Я-я-я и раньше-то не-не-не был особенно избалован домашней едой, – с грустью в голосе признался Забубырзик.

Офелии стало его жалко, и она решила не лезть больше с расспросами: зачем он к ней приехал и почему ходит на собрание анонимных алкоголиков? Она подумала, что он доест и сам расскажет. Так и случилось. Наевшись, Забубырзик несколько размяк, откинулся на спинку стула, а на лице у него появилось такое выражение, какое бывает только у настоящих семьянинов, довольных жизнью. Офелия втыкала иголку в толстый дермантин, колола себе пальцы и сгорала от любопытства, но молчала. Спустя несколько минут Забубырзик посерьезнел, сосредоточился и заговорил серьезным голосом:

– О-о-офелия Васильевна, я-я-я бы хотел вас попросить, чтобы наша встреча в о-о-обществе анонимных а-а-алкоголиков осталась в тайне. Иначе моей ре-е-епутации конец. У меня сейчас не лучшие времена, развод с женой, дележ имущества, би-и-изнеса… Если Белинда узнает, что я хожу на такие со-о-обрания, она это использует в своих интересах на полную катушку!

– Антон Павлович, чтобы кому-то рассказать, что вы были на этом собрании, мне придется признаться, что я там тоже была. А эту новость, я думаю, много кто может использоваться против меня. Поэтому я нема, как рыба.

– Я ваш до-о-олжник! – радостно воскликнул Забубырзик. – Большое человеческое спасибо! Я ведь вообще не пью, ну, так, немного, по праздникам, а тут что-то на-а-ашло на меня… Навалилось все!

Антон Павлович вдруг пустился в длительные объяснения. В принципе, ничего нового он Офелии не рассказал. Про измены Белинды она узнала гораздо раньше. Забубырзик тоже, оказывается, догадывался. Но старался доверять жене и сохранить семью. А сейчас, как выяснилось, помимо дележа имущества, Белинда хочет оттяпать бизнес Забубырзика. Антон Павлович сказал, что она скупает какие-то акции. Но Офелия совершенно не разбиралась в таких вопросах. Просто поняла, что дело – труба.

Во время рассказа Антон Павлович неожиданно даже всплакнул. Положил руки на стол, уронил на них голову и затрясся в плаче. Офелия вскочила, выронила ридикюль. Он шмякнулся на пол и все содержимое высыпалось. Она подошла, присела рядом, стала осторожно гладить его по спине. Антон Павлович быстро затих, пришел в себя, еще раз извинился и повторил свою просьбу.

Офелия очень эмоционально заверила его, что не проронит ни слово про собрание. Видя некоторое недоверие в глазах директора, она изобразила тот же жест, который показал ей утром мужик, менявший замок в ее квартире: щелкнула большим пальцем по переднему зубу. Забубырзик удивился, но почему-то после этого жеста сразу ей поверил.

Он еще раз похвалил борщ, осведомился, когда Офелия вернется на работу? Офелия пообещала, что придет завтра. Забубырзик кивнул, быстро оделся и ушел. Офелия помыла тарелку. Немного подумала. Налила в нее же суп для себя. Поставила на стол. Потом увидела валяющийся ридикюль и тоже поставила его на стол. Потом собрала все содержимое и свалила его рядом с сумкой в кучу. Одной рукой она хлебала борщ, второй перебирала содержимое своей сумки. «Господи! Сколько я всякого хлама ненужного с собой ношу», – думала она про себя.

Перебирая вещи, она увидела коробку тампонов, подаренную Ольгой и какую-то смятую бумажку. Развернув ее, она обнаружила в ней рецепт того самого борща, который сейчас хлебала. Этот рецепт ей написала Лариссо, когда они замещали поваров в столовой «Заготзерна». Сначала Офелия хотела выбросить и тампоны, и рецепт. Потом подумала, и решила, что все это ей еще пригодится.