– Шекели, шекели…

Дороги было минут сорок. Вера опять задремала, Игорь тоже закрыл глаза.

Даже внешне Иерусалим отличался от разудалого Тель-Авива и других прибрежных городов. Со своими выраставшими на въезде высотными домами, облицованными иерусалимским камнем, он напоминал готового к бою хмурого солдата.

Игорь с Верой на первое время устроились в гостинице в одном из самых бедных иерусалимских районов. Вестибюль в гостинице был внушительным, но когда поднялись и открыли дверь в номер, Игорь даже присвистнул от разочарования – настолько он был убогим. Кондиционер не работал, а об прикроватный столик тушили сигареты.

– Ну понятно, – ехидно заметила Вера, – если все средства угрохать на отделку вестибюля, на номера можно не тратиться.

– Нам ведь недолго надо, – отозвался Игорь.

– Да я так… – отмахнулась Вера. Подошла и, потеревшись носом о плечо, шепнула: – Главное, что ты со мной…

Игорь снял квартиру через два дня. Денег было впритык, поэтому квартира не сильно отличалась от тель-авивской, но комнаток было уже две и настоящая кухонька. Их район назывался «Праздничным». Праздничными были не узкие, кружащие по холмам улицы или отсыревшие, стоящие на столбах, построенные в шестидесятые годы дома, а только деревья. Огромные сосны окружали каждое здание, усыпая сухими жёлтыми иголками склоны и тротуары.

Квартирка была частично меблирована – с холодильником, газовой плитой, столом, тахтой. А что ещё надо для начала жизни? Правда, тахта, разделённая посередине широкой ложбиной, Игорю очень не понравилась, и он пожаловался Вере. Но Вера, расхохотавшись, успокоила. Заявила, что раз уж Игорь приобрёл её вместо Мамуна, то теперь будет страдать, так как она собирается спать на его половине.

Эта тоненькая, нежная с виду девушка с такой энергией взялась за наведение порядка, что Игорь только диву давался. Оттёрла захватанную дверцу холодильника, вычистила, не оставив ни капли заскорузлого жира, газовую плиту. Видно было, что соскучилась по простой домашней работе.

Тщательно вымыв квартиру, загорелась её побелить и попросила Игоря купить краску. Игорь сунулся помочь, но Вера отказалась наотрез.

– Игорёчек, – жалобно попросила, – можно я сама? Мне очень важно. Когда мы с мамой жили, я всё время ремонтом занималась. Маме ведь некогда было. А я будто в юность возвращаюсь…

Характер она показала лишь один раз, когда Игорь заикнулся, что пробежится по охранным конторам.

у Веры неожиданно потемнели голубые глаза, и она жёстко произнесла:

– Ты не должен работать охранником!

– Почему? – Игорь от удивления как стоял, так и плюхнулся на единственный их стул с отломанной спинкой.

– Потому что… Игорь, это не стильно!

– Не стильно? – Игорь с недоумением на неё взглянул.

– Да.

– Ну… Верочка, у нас совсем нет денег, мне надо срочно устраиваться, и я не уверен, что я найду другую работу… Кстати, – спохватился, – а что ты считаешь стильным?

Втайне ему очень понравилась её решительность. Надо же, он, усталый, раненый на ненужной войне человек, кому-то стал небезразличен.

– Стильно работать по своей профессии! – горячо ответила Вера. – Ты же фрезеровщик? Работай фрезеровщиком. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь проверял чужие сумки.

– Я много забыл, – угрюмо признался Игорь. – Я не знаю, смогу ли опять начать.

– По крайней мере, ты попробуешь.

Вера подошла и порывисто обняла седого широкоплечего мужчину.

– Игорь, мне очень важно! Пожалуйста, не работай охранником! И помни – я с тобой!

Первая мастерская, куда взяли Игоря, находилась в религиозном районе, в который можно попасть, если идти вглубь от центральной улицы Яффо. Это была крошечная промзона из двух длинных зданий с общим двором посередине. На ночь двор с обеих сторон запирался железными воротами. В зданиях гнездилось множество мастерских, во двор бесконечно заезжали машины, шум стоял неимоверный – весь рабочий день визжали пилы, перекликались рабочие, стучали, строгали. Мастерская, в которую устроился Игорь, занималась зачисткой деталей, служивших частью прицела автомата. С детали размером с ноготь надфилем снимали заусеницы. Это оказалось очень трудным делом. За рабочий день следовало зачистить не меньше тысячи деталей, но уже на двухсотой Игоря клонило в сон.