– Потому что они все одноразовые… – и громко скомандовала роботам-погрузчикам: – В утиль! – те шустро подъехали, обхватили капсулу щупальцами и куда-то потащили.

– А почему тогда… – я просто потеряла дар речи от такой новости. Мне собирались выписать штраф за порчу одноразовой капсулы?

– Кризис, ари, кризис… – прошептала регистраторша и добавила уже громче: – Поздравляю, ари Маретико. Теперь ваш муж только ваша личная собственность. Пройдемте, оформим ару Маретико постоянное удостоверение личности.

– Пройдемте… – пробормотала я, все еще пребывая в шоке от услышанного.

Через час я почти бежала домой, прижимая к груди удостоверение Адриана как самую великую ценность. Мне могли его не дать! Если бы капсула была признана не годной, а я не смогла бы заплатить штраф, мне предложили бы расплатиться… мужем. То есть его, после выполнения детородной функции снова погрузили бы в анабиоз. Регистраторша, рассказывая мне все это, чуть не плакала. Оказалось, здесь, в биобанке, находится и ее бывший муж. Тот самый коротышка 146 см, которого она мне так яро не рекомендовала. Детей у них так и не получилось, хотя у нее была лицензия на двоих. Какая-то несовместимость или просто так совпало. Никто не стал разбираться или помогать ей забеременеть другими способами, просто по окончанию отведенного на зачатие срока потребовали вернуть долг… На эту работу она подрядилась, чтобы быть ближе к мужу и по возможности помогать таким же как она. Правда, эти самые возможности оказались как раз очень ограничены, четкие инструкции, строгий регламент и подписка о неразглашении. Все, чем ей удавалось помочь – это снизить сумму штрафа за испорченную капсулу. В рабочем состоянии госимущество пока вернула только я. Естественно, беседовали мы обо всем этом уже не в здании биобанка, а в релакс-кафе неподалеку.

– Он теперь только ваш, ари, но… все же постарайтесь забеременеть в отведенный срок, – напоследок она дала мне совет и ушла обратно на свою работу. А я рванула домой.

Сказать, что мое доверие правительству пошатнулось – ничего не сказать. Оно упало куда-то очень глубоко. Принципы прогрессивного женского общества, которые вдалбливались в наши головы с самого рождения, успешно попирались теми же, кто их создавал и должен был исполнять. По сравнению с этим кража проекта – вообще не повод для расстройства. Подумаешь, можно еще придумать, создать, сделать… А другого Адриана не сделаешь…

– Адриан! – радостно позвала я, едва переступив порог. – Ее приняли! Тебе сделали постоянное удостоверение… – но никто не откликнулся. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии…

Я заметалась по дому. На кухне был накрыт стол на двоих. На плите стояла сковорода с еще горячей жаренной картошкой и двумя отбивными. В комнате Адриана работал проектор. Но его самого нигде не было! Я проверила все помещения! Сбежал? Но как? Украли? В панике я выбежала на улицу, да так и застыла на пороге.

– Дарина! Твой, что ли? – радостно скалясь, ко мне направлялась рыжая стражница Лола. За ней следовала ее напарница Тина и вела Адриана, крепко ухватив того за локоть.

– Мой! – выпалила я и быстро задвинула хмурого Адриана себе за спину.

– Поздравляю! Когда обзавелась? – Лола по-дружески похлопала меня по плечу, да так, что я еле устояла на ногах. Адриан поддержал. – Следи, что ли, за ним. А то оприходуют… – она пошловато хохотнула.

– Что ты говоришь такое! – шикнула на нее Тина. – Дарина, он вышел на улицу без удостоверения, без сопровождения и в неподобающем виде. Хорошо, хоть помнит свое новое имя и личность уже в базе появилась. Протокол оформлять не стали только из уважения к тебе.