– Я здесь, милый, я с тобой? – тихо и как можно более спокойно и ласково сказала я ему.

– Уйди! Ты не должна меня видеть таким! – он корчился от боли на носилках, слова его были сухими. Он и вправду не был готов меня видеть. Я отошла в другой угол и села. Так я просидела всю ночь. Утром, когда стали приходить врачи Олега повезли в операционное отделение, а мне разрешили зайти в палату, куда его привезут после операции. Я села на стул возле кровати и уснула. Проснулась оттого, что услышала, как открылась дверь, и его завезли на каталке.

– Ну, все, девочка. Попрощайся с ним и домой. Больше ты ему ничем не поможешь. Он теперь – инвалид!!!

В глазах все почернело. Это был приговор, почти смерть в моей только начавшейся жизни, в нашей любви. Инвалид! Какое страшное слово. До этого момента я не понимала его значения. Я слышала его тысячи, сотни тысяч раз, но ни разу не поняла его смысл. Сколько боли, сколько надежд умирает в этот момент. Земля уходит из под ног. Не знаешь, что делать дальше, куда идти, надо ли что-то делать? Жизнь кончена!

Я встала и ушла. Молча. Не помню, как я шла, что было со мной, как я пришла домой, как я заснула и что было до этого. Сознание пришло ко мне только утром следующего дня. Я открыла глаза, вспомнила все и заревела. Мама зашла в комнату. Села. Посмотрела на меня так спокойно и строго и сказала: – “ Успокойся. Ты не имеешь права раскисать и тем более бросать его в таком горе. Поднимешь его на ноги – потом бросай, а пока не смей!” Пожалуй, это были одни из самых важных слов в моей жизни!

Я наварила бульона, купила апельсины и что-то там еще и двинулась в больницу. Меня узнали и впустили в отделение без лишних вопросов. Я постучала в палату. Слабый мужской голос разрешил войти.

Я его толком и не рассмотрела после операции. Убежала почти сразу, после того, как его привезли и сказали диагноз.

Олег был белым. Он лежал весь изнеможённый и худой. Странно, подумала я, разве может человек за два дня так сильно похудеть? Видимо, может в таких обстоятельствах.

Я натянула улыбку на лицо и подошла поближе к нему.

– Как ты?

– Зачем ты пришла? Я же сказал не приходить. Забудь меня! Для меня всё кончено.

Я стала, запинаясь, рассказывать, что он не понимает, что все изменится, он поправится и мы вместе это переживем. Я говорила громко, бегло, сама не веря в то, что говорю.

– Пошла вон! – заорал он на меня, -Пошла вон отсюда и никогда не приходи сюда!

Он потянулся рукой к тумбочке и швырнул в меня апельсином. Апельсин попал мне в плечо. Я схватилась за подбитое место, расплакалась и убежала.

Через день он позвонил.

– Прости. Я сам не свой. Подумай, правда ты сможешь со мной? Зачем тебе это?

– Я люблю тебя, – ответила я – всё будет хорошо!

Но до «хорошо» было ещё ой-ёй как далеко. Виделось только «очень плохо»!

Дни летели. Олега выписали из больницы, и он теперь был дома. Мы с семьей старались планировать время так, чтоб рядом с ним кто-то всегда находился. Я научилась справляться с клизмами и утками, менять постель под лежачим больным. Я кормила его с ложечки, а потом он и сам уже стал лежа управляться с тарелкой и приборами. Спали на деревянной доске – чтоб не гнулась спина. В общем, привыкали к новым правилам.

Сессию я сдала легко – хорошо, что успела почти все подготовить заранее. Теперь наступал новый этап – пришла пора принимать решение, как дальше лечить Олега. Нужно было вместо тех клепок, что поставили ему в позвонки, вставить новые пластины или делать операцию на позвонки и ставить другие пластины и сшивать поврежденные нервы. Вопрос был только в том, что в первом варианте он остается инвалидом, во втором – есть шанс поставить его на ноги. Но эти операции делают только в Новосибирске и запись туда, понятно, за год, а то и больше, да и денег стоит немыслимых.