- Э-э-э, - зависает товарищ грозного мента, - отбой, братан, - от негодования и шока даже забывает об уставе, - это, эм, земляника? Серьезно?

Смотрит на преступников обескураженно. Его напарник хмурится, оглядывает нас и еще больше выходит из себя.

- Чего смешного? – выпячивает грудь и поджимает губы, на скулах отчетливо видны желваки, - плевать! Ты, быстро встал! Сейчас оба пойдете по сто пятьдесят восьмой, кража и взлом с проникновением.

Оба мента снова напрягаются и переглядываются.

- Где ребенок? – принимают оба серьезный вид, угрожающе надвигаясь на ничего не понимающих мужчин.

- Лиза! – сияет вдруг моя Майя, изворачиваясь и спускаясь с моих рук.

Кот спрыгивает с ее рук на ковер, потягивается и мурчит. Дочка же подбегает к низкому подоконнику и забирает оттуда горшок с монстерой, любовно оглаживает лепестки и прижимает к себе.

- Не понял, - говорит тот полицейский, что самый разговорчивый, - вы что, издеваетесь над нами? Так, Коля, пакуем их всех! Пусть в участке с ними разбираются!

И, не слушая наши причитания, насильно выпихивают из подъезда и садят в оазик. Единственная, кто этому рад, так это Майя.

- Классно, мама, - восклицает, - с мигалками едем. Правда, круто?

Киваю, криво улыбаясь, и прикрываю глаза. Хуже дня быть не может.

***

Андрей

- Серега, - кладу руку на стойку, - срочное что-то есть?

Летеха отвлекается от монитора, поднимается и подходит ко мне ближе.

- Да вроде нет, - пожимает плечами, - там буйного Пелевина привезли, мы его в камеру сунули, пусть проспится, потом отпустим.

- Опять он? – удивленно приподнимаю брови и с усмешкой качаю головой, - кто на этот раз?

- Владелец супермаркета, - закатывает глаза парнишка, - наш персонаж пытался ограбить его магазин, с охранником не справился и сбежал.

- Сами поймали? – совершенно не удивлен, что у Пелевина ничего не вышло.

Стоило бы уже ему прекратить выделываться, одно посмешище.

- Нет, - улыбается лейтенант, - он пока дрался с охранником, паспорт свой уронил, вот, директор нам и принес документ и видео, все как полагается, а мужика наши в парке приняли, он на скамейке уснул.

- Да уж, - сплошной дурдом на выезде.

Только иду в кабинет, собираясь заняться отчетами, как в коридоре раздается шум и галдеж.

- Я буду жаловаться! – мужской возмущенный бас.

- А ну уберите руки! – одновременно звучит писклявый женский.

Быстро открываю свою дверь, чуя приближающиеся неприятности. Нет уж, пусть этими скандалистами занимается Давыдов.

- Ух, ты, а это что такое? – нежный голос ребенка. - Дай потрогать, а?

Замираю на полпути. Что здесь делает девочка? Выхожу снова в коридор и наблюдаю хаотичное передвижение семи человек, двое из которых – наши сотрудники.

- О, Филатов! – сияет Митрофанов, дергая по привычке усами. - Принимай клиентов, двое нюхачей, воров и взломщиков, две аферистки, одна, кстати, без паспорта, сделай запрос в миграционку, а то понаехали тут гастеры! И в опеку звони!

- Какая опека? – возмущается одна из дамочек. - Да вы тут все с катушек слетели совсем?

- О, оскорбление сотрудников при исполнении! – восклицает удовлетворенный ее словами патрульный. - Да тут на приличную статью набирается.

Мужики выглядят рассерженными и оскорбленными, толкая стариков в спину. К напарнику Митрофанова, какому-то новенькому юнцу, в штанину уцепилась девочка лет трех-четырех, висит на нем, как обезьянка. Впереди всей процессии, восклицая звонким голосом, возмущается девушка лет тридцати, а вот возле девочки смутно-знакомый девчачий силуэт держит почему-то одной рукой горшок с цветком, другой - пытается отцепить проворные детские пальчики от кобуры.