Когда все, или почти все, пряди были вытянуты, другая сила, светлая и исцеляющая, потекла от ладоней Анлуинна в поясницу Гартэна, заполняя пустоты, оставленные в коконе вытянутыми тёмными прядями. Исцеляющая сила Анлуинна смешалась с дымкой Гартэна, растеклась по ней, распределилась вокруг поясницы, будто намазанная целебная мазь. Гартэн облегчённо вздохнул.

Большую часть этого процесса Анлуинн действовал неосознанно, он не контролировал всё до мельчайших деталей. Он и не знал, как всё это делается и должно делаться. Он просто интуитивно чувствовал, что должен делать так или эдак. Некий инстинкт вёл его, энергетика тела работала сама, он лишь позволял ей это делать.

Он ещё мало – да почти ничего! – не знал о своих способностях и умениях, никогда не изучал ничего на эту тему, да и негде было. Он знал лишь, что всё это, его талант, его способность – называется «Магия». Draiokh. И сам он – Маг, «Draigon». А эта жизненная сила, дымка, с которой он взаимодействует, называется «Beathar Esswarta».

«Операция» закончилась. Анлуинн вновь начал дышать нормально, мир вернулся в норму, все вокруг ожили, материя задышала. Анлуинн отошёл к дальнему углу, повернулся к нему, а затем стряхнул тёмную больную дымку со своих ладоней. Он тщательно-тщательно потряс ладонями, освобождая их от самых малейших остатков тёмной дымки.

– Вот и всё, – с улыбкой сказал Анлуинн, повернувшись к изумлённой толпе в дверях.

– Гартэнушка, ты как? – спросила полная женщина.

– Ох! – прокряхтел Гартэн и поднялся.

На его лице можно было видеть потрясение.

Он легко, без чьей-либо помощи, принял сидячее положение, удивлённо уставился в пространство. Было видно, он прислушивается к ощущениям в теле, ожидает, не появится ли вдруг очередная вспышка боли.

Мгновение, ещё одно – но боль не приходила. Гартэн полностью избавился от тех ощущений, что мучили его последние дни!

– Ох! – вновь воскликнул Гартэн. Он покачал туловищем влево-вправо, покрутился.

С ещё большим удивлением на лице, он легко встал с кровати, бодрый и подвижный.

Он перевёл изумлённый взгляд на Анлуинна. Полная женщина, видевшая, что вытворяет Гартэн, тоже уставилась на мальчика. Через мгновение все остальные в удивлении уставились на Анлуинна. Где-то в толпе послышались вздохи.

– Спасибо тебе! – воскликнул Гартэн.

Глаза его заслезились, он упал перед Анлуинном на колени, схватил его руки, поднёс к своим губам и, продолжая плакать, принялся неистово целовать ладони мальчика, а потом склонил голову и прикоснулся к его ладоням лбом. Всё это напоминало сцену, будто верующий преклоняется перед священником.

В толпе снова раздались вздохи.

Полная женщина тоже выступила вперёд, упала на колени, сложила руки в молельном жесте, и в благоговении уставилась на Анлуинна.

– Святое дитя! – воскликнула она. – Святое дитя!

Люди в толпе стали постепенно опускаться вниз – кто на одно колено, кто на оба. Все заголосили благоговейно:

– Святое дитя!

– Святой малыш!

– Дитё, посланное нам богами!

– Святой целитель!

– Юный целитель! Юный маг!

– Старая душа! Старая душа, воплотившаяся среди нас, жалких насекомых!

Глаза у мамы тоже заслезились, она с довольной улыбкой и восхищением наблюдала за Анлуинном, как и бабушка. Обе женщины поспешили к нему, опустились возле него на колени и принялись обнимать его, гладить по голове, благоговейно причитать вместе со всеми.

Отец вёл себя сдержанней, но его лицо тоже озаряла довольная улыбка. Он присел возле Анлуинна и с гордостью произнёс:

– Ты великий маг, сынок! Великий маг! Тебя ждёт большое будущее!

– Старая душа! – голосили в толпе.